Колючий мед

Будь спокойной, говори по существу. Спокойствие пошло ко всем чертям.

Придерживайся четкого плана. А если его нет?

Не торопись. Не привноси стресс в новые отношения. Занавес.

Эбба пишущая достигала высот понимания и взвешенного рассуждения, а в частной жизни пасовала на каждом шагу.

Вопреки всему мы решили пройти курс семейной психотерапии. Том был в отчаянии, но ему хватило великодушия попытаться залатать дыры нашего брака, а я с готовностью хваталась за любую соломинку, лишь бы отсрочить неизбежное.

– Нет ничего удивительного в том, что люди, выдающие себя за знатоков отношений, с трудом выстраивают собственную личную жизнь, – разъяснил, сочувственно глядя на меня, семейный психолог, когда мы сидели в его кабинете на разных концах дивана.

– Действительно. Так что можно только удивляться, почему мы здесь у вас сидим, – желчно парировала я.

– А вот представьте себе, что, если вместо ссоры вы могли бы с выгодой использовать ваши разногласия?

С этими словами она склонила голову набок и слегка улыбнулась.

Я быстро взглянула на Тома. При других обстоятельствах мы посмеялись бы над ее благочестивыми рассуждениями. В отдельные грустные моменты я вспоминала, как долго мы были счастливы именно благодаря тому, что принимали наши различия. И не стремились, как это делают многие пары, к максимальному сходству, а уважали сохранявшееся между нами пространство. Словно два крепких дерева. Две параллельные прямые. Две независимые личности, живущие под одним небом, и так далее, и так далее. Только такое не вечно.

Нашим коньком было взаимное дополнение.

Но в тот момент я устала отличаться от мужа, проявлять понимание и искать компромиссы. Мне хотелось перестать думать и стараться быть во всем похожей на партнера. Вся моя лояльность одним махом перешла на сторону чувств. Сердце сказало свое веское слово, и я посчитала долгом последовать зову. Меня ослепила влюбленность, но при этом я с убежденностью думала, будто впервые в жизни смотрю на мир незатуманенным взглядом. Открывшееся взору меня пугало, но закрыть на все это глаза было невозможно. Я не хотела отказываться от Эрика.

Не знаю, на что я рассчитывала. Что Том меня поймет? Он прилагал для этого все усилия до тех пор, пока оставалась надежда заполучить меня обратно. Осознав, что я оставила его по-настоящему, муж превратился в моего врага. На ум приходит пословица: «Друг познается в беде». Теперь я могу добавить: «Друг познается в разводе».

– Я ненавижу тебя всей душой. Ты испортила мне жизнь.

Он выкрикнул эти слова с таким чувством, что соседи по лестничной площадке невольно обернулись, чтобы взглянуть на прежде такого спокойного благоверного супруга.

Эти слова «Ты испортила мне жизнь» больно ранили меня. Как по мановению руки, двадцать проведенных вместе лет оказались выброшенными на помойку просто потому, что я не хотела больше с ним жить. Том разочаровался и признал годы нашей совместной жизни недействительными. И вина лежала на мне.

Способен ли один человек испортить жизнь другому? Я не просила возлагать на меня такую ответственность. Ведь свое сердце отдают другому без всякой задней мысли, нельзя же требовать взамен сердце партнера на всю жизнь, успокаивала я себя. Но его слова все равно прилипли к моей влюбленности, и чувство вины постепенно просочилось в мою душу.

* * *

Оставив Тома и практически сразу переехав в крошечную однокомнатную квартирку Эрика, первое время я испытывала невероятное облегчение. Сбившаяся, по мнению окружающих, с пути и забывшая о приличиях жена, я должна была бы испытывать раскаяние. Вместо этого, когда я лежала и смотрела в пыльное окно с голым, без единого цветочка подоконником, меня переполняло счастье. Все мои вещи уместились в одной сумке. Совершенно не смущаясь, я надевала первое, что попадется под руку. Я вновь почувствовала себя молодой, а может, и вовсе впервые в жизни. Свой третий десяток лет я растратила на работу, аэробику, раскладывание рулонов фольги и бумаги для выпечки в кухонных шкафчиках и на инвестиции в бытовую технику. Теперь я заметила, как мало мне нужно, и главное – совсем не то, что казалось нужным раньше. Внезапно я обрела способность смотреть на вещи со стороны и думать: «Мое прежнее «я» уже лопнуло бы от раздражения, а сейчас меня это совершенно не колышет». Запутанную аргументацию Эрика, его пристрастие к теориям заговора и отношение к жизни по принципу: «проживи день как придется» – я проглатывала всё, не подавившись. Даже признания в том, что самые счастливые моменты своей жизни он провел под наркотиками и в идеале хотел бы поселиться в большой веганской общине, казались мне интересными и совсем не настораживали. Я чувствовала себя просвещенной и свободной от предрассудков. Эрик в свою очередь ценил во мне качества, которых я в себе никогда не замечала: «Какая ты хозяйственная, как много у тебя красивых вещей. У тебя великолепный вкус».