Колючий мед

Бу пошевелил ногой так, что у Вероники защекотало бедро. Пришлось подавить дрожь.

Она попыталась представить себе, каково им было бы приехать сюда молодоженами на медовый месяц. Возможно, они поселились бы в квартире одного из новых домов в западной части центрального Мальмё и по выходным ходили бы в оперу и музыкальные театры? Подолгу гуляли бы вечерами, беседуя о книгах и искусстве. Как бы все это ощущалось? Каждый раз ложиться в одну постель и пребывать в мужских объятиях, пока не уснешь. Подняв взгляд, она заметила, что младшая племянница Дункер внимательно наблюдает за ней со своей стороны стола. Девочка со светло-голубыми глазами, напоминавшими морскую воду, всегда молчала. Она смотрела оценивающе и слегка вызывающе. Будто умела читать мысли.

– Завтра будет камбала с соусом «тартар» и зеленым горошком, – сказала Дункер. – Дети ужасно любят камбалу. Правда, дети?

Девочки промолчали в ответ. Младшая по-прежнему безотрывно смотрела на Веронику.

Сигне в накрахмаленном переднике, плотно завязанном поверх темно-синего платья, подошла к их столу.

– Так вот где восседает компания, поджидая еду, будто королевские особы. Всем ли довольны, господа?

– Я только что сказал, что к такой замечательной еде не помешало бы бутылочку «Пилзнера». Не могли бы вы это организовать, о прекрасная Сигне?

– Насколько мне известно, напитки в стоимость пансиона художника не входят, но, если художник обещает не проговориться, я посмотрю, что можно сделать.

Сигне благосклонно кивнула.

– А любезной даме полагается только молоко или вода. Она еще совершеннолетия не достигла. – Повариха пристально посмотрела на Веронику.

Как раз в этот момент у входа возник переполох.

– Ах, извините! Я вижу только одним глазом, прошу прощения!

В столовую явилась Франси в клетчатых брючках в американском стиле. Она оперлась на сервировочную тележку, уверенно улыбнулась и помахала им. Сестра в совершенстве владела искусством выходить на публику, как кинозвезда. Вероника расстроилась: она предпочла бы сидеть в компании Бу одна.

– Вы что, без меня питаетесь? Елки-палки, где вас нелегкая весь день носила?

Шествуя, будто по подиуму, Франси подошла к столу.

– Да мы ничем особо не занимались. – Вероника украдкой взглянула на Бу.

– Вот как? А я в Бостад ездила, по магазинам. Как вам мои брючки? Крутые, правда? – Франси покружилась, взяв в руку шнурок, висевший сзади на поясе, словно клетчатый хвост. – С помощью этой штучки можно самой регулировать обхват талии. Очень тонко! Таким образом, все время будешь помнить, что много есть нельзя. – Она уселась рядом с Бу, и его нога, гладившая ногу Вероники, тут же исчезла. Под столом стало пусто, и эта пустота практически причиняла ей боль.

– Похоже, сегодня вечером здесь будут крутить пластинки. У торговца записями из Осторпа весь багажник забит новым винилом. Он там настраивает оборудование. – Франси показала на застекленную веранду. – После ужина мы уберем столы.

– Наконец-то! Здесь давно всем пора немного взбодриться. – Бу улыбнулся.

– Как приятно, что ты никогда не сбиваешься с ритма. Всегда в приподнятом настроении – совсем не похож на Роя. Тот вечно находит повод поворчать. – Ослепительно улыбнувшись, Франси положила руку ему на плечо. Веронику резануло, будто ножом в живот.

До сих пор безотрывно смотревшая на нее через стол девочка по-прежнему не притронулась к еде. Но сейчас она выпрямила свою маленькую шейку и, откашлявшись, спросила:

– Ты любишь его?

Голосок звучал так тонко, что был еле слышен. Девочка показала на Бу.

– Вы встречаетесь? И поженитесь?

Смущенно засмеявшись, Дункер погладила племянницу по головке.

– Дружочек мой, они еще ужасно молоды для женитьбы. Ну, может быть, здесь имеет место легкая влюбленность. – Она подмигнула.

– Да нет же, они по-настоящему любят друг друга, – настаивала девочка.

Вероника почувствовала, что стала красной, как рак. Франси начала заинтересованно присматриваться к ней.

– У нее очень живая фантазия. – Дункер покачала головой. – Ей снилось на днях, что директор банка проглотит пчелу и его увезет скорая.

Оставшуюся часть ужина они молчали. Франси ела медленно и обстоятельно, а не заглатывала пищу, как обычно. Изредка она бросала на Веронику изучающие взгляды. Атмосфера за столом поменялась. Будто детские слова повисли в воздухе, и от них никуда не деться.

Когда подали кофе, в общей гостиной, где торговец звукозаписями умело управлялся с проигрывателем, затрещала музыка. Полились звуки осовремененного фокстрота.

– Ну, что скажете? – Франси резко встала. – Потанцуем? – Она требовательно протянула руку Веронике. Та нехотя взяла ее. Франси прекрасно знала, что в парных танцах сестра слаба – несколькими годами ранее они пытались вместе разучивать разные движения, и заканчивалось это всегда одним и тем же: Франси объявляла, что было весело и здорово, а Вероника боролась со своим ростом и неподатливыми ногами.

– Я танцую за девушку, ты – за парня, – сказала Франси. – Тебе с твоим ростом как раз подойдет.