– Со дня на день я стану отцом. Жизнь никогда так не радовала меня, – говорит с улыбкой Эрик Эркильс, который раньше состоял в отношениях с бывшим тренером личностного роста и радиоведущей Эббой Линдквист. Эрик признается, что эти отношения были достаточно бурными, но сейчас жизнь бывшего популярного певца наладилась. – У меня был перерыв в несколько лет, но сейчас я вернулся к тому, что люблю больше всего на свете, – к музыке.
Певец работает над новым диском, который выйдет, предположительно, поздней осенью и будет называться «Перезапуск».
– Я оставил все старое позади. Теперь хочу одного: стать хорошим отцом своему ребенку и добрым малым для своей девушки.
– И что же, ваша совместная жизнь совсем безоблачна?
– У рыбок в аквариуме появились нитриты. Это, пожалуй, единственное, что сейчас омрачает наши будни.
Мобильник летит на кровать, горло сдавливает спазм, как перед рвотой. Диск? Это после того, как я вдохновляла его, поддерживала и слушала? Выкупила инструменты из ломбарда и подарила студийное время в подарок на день рождения? Просиживала с ним ночи напролет, обсуждая, что ему нужно для того, чтобы вернуться к музыкальному творчеству? И вот
Руки начинают трястись. Кажется, будто во мне погас источник света и в теле случилось короткое замыкание.
1955
Она медленно открыла глаза. Через щели в гардинах солнечный свет падал широкими полосами на дощатый пол. Лохматый коврик лежал на месте, в какой-то момент они уснули на нем, а потом, посреди ночи, с горем пополам пристроились вдвоем на узкой кровати. Его рука, расслабленная от сна, по-прежнему лежала на ее талии.
Вот оно – счастье.
Почему его так трудно описать? Счастью не нужны объяснения. Оно самодостаточно, ему не требуется подпитка. И без слов оно прекрасно обходится. Потребность в словах возникает, лишь когда не достичь полноты ощущений, – в полудреме подумала Вероника. В тот момент она испытывала счастье. И оно поглощало все без остатка.
Вероника еще не совсем проснулась. Ноги и руки занемели, в голове туман. В памяти медленно всплывали подробности ночи: как Бу ритмично и нежно целовал ее спину вдоль позвоночника до самого копчика, как бормотал: «Я хотел бы съесть тебя всю по кусочкам». Как он ласкал ее, и как она внезапно и бурно испытала оргазм. Они в шоке посмотрели друг на друга, но он не торопился убирать свой палец, только улыбнулся ей. Потеплев от воспоминания, она прижалась к нему спиной. Казалось, будто каждая вещь в комнате наполнилась новым смыслом. Это походило на ощущения от новой одежды или внезапное осознание истинного значения слова.
Рука Бу вздрогнула, и он поцеловал ее в шею.
– Ты осталась? – невнятно спросил он.
– Я скоро пойду, – прошептала она в ответ.
– Останься. – Он крепко обнял ее.
– Не могу. – Вероника попыталась встать и найти одежду.
– Мы же ничего плохого не сделали. – Бу внезапно приподнялся на локтях, его голос звучал вызывающе. – Я хочу засыпать и просыпаться с тобой, не боясь, что нас застигнут врасплох.
– Я знаю. Но моя мать сойдет с ума. Это ни к чему.
Взглянув на девушку, Бу усадил ее обратно на кровать и прижал губы к ее уху.
– Пожалуйста, поезжай со мной в Гётеборг. Чтобы чего-то добиться, нужно дерзать.
Бу притянул ее к себе. Вероника не ответила – она чувствовала себя настолько любимой, что звуки для ответа не требовались. Достаточно было легкого кивка.
После обеда Вероника поехала на велосипеде в библиотеку, чтобы попасть туда перед самым закрытием. В углу читального зала она нашла выпуск «Гётеборг-Постен» трехдневной давности и проскользнула с ней к одной из кабинок, где можно было в уединении почитать. После того, как мужчина, сидевший напротив нее, поднялся и ушел, она рискнула наконец открыть страницу с объявлениями о вакансиях на последней странице газеты.
Вероника машинописью не владела. Конечно, можно было пойти на курсы, но откуда взять на них деньги? Бу говорил: деньги – не проблема, но на ее вопрос, как их достать, ответы давал уклончивые.
Опыта работы с детьми у нее не было.