Колкая малина. Книга четвёртая

Отправьте меня в Каппадокию
Полетать на воздушном ша́ре:
Хочу победить свою фобию
Прогулкой в высотном кошмаре.

И чтобы там, за облаками,

Меня туман ознобил,
И чтобы, как фанерка, гнулся под ногами
В корзине жиденький настил.

И выли тонкие верёвки,

Как сильно перетянутые струны,
И чтобы там без всякой подстраховки,
А лишь в надежде на милость фортуны.

Ни рук, ни ног, верблюжья спина,

Уши посиневшие и сопли на щеках —
Это фирменная местная игра,
Главный кайф которой — первобытный страх.

Нету в мире лучших балансиров,

Чем этот толстый и бескрылый самолёт,
И оскаленные морды пассажиров,
У которых кровь неправильно течёт.

Выживали все за редким исключением,

Но их друзья потом не узнавали.
Они на ваш вопрос ответят с полным убеждением,
Что вы в жизни просто кайфа не видали.

Катюша

Трясут лохмотьями бомжи,
Чечётку на зубах отстукивает кто-то,
На клочке газеты — куражи,
И участковый матерится для отчёта.

Они где-то отмутили литровку первача

И собрались праздник отмечать:
Недавно в такой день закончилась война,
А тут на свой манер умеют поминать.

Однорукий пехотинец в грязной майке

Песню отжимал у полгармошки,
Пританцовывал безногий на порванной фуфайке
И пел, как воет небо при бомбёжке.

В карманах участковый притащил картошки,

И ему грозится баба с барачного окна.
Подкрались воробьи и поклевали крошки:
Их тоже отогрела мирная весна.

У сгоревшего танкиста отсутствует лицо,

Но он Катюшу тоже петь пытается.
К его пальцу приварилось обручальное кольцо,
Но он человеком выглядеть старается.

О таких не эстетично было вспоминать,

И их угнали за сто первый километр,
А там, чтобы калеку закопать,
Нужно-то всего лишь кубометр.

Комсомольская правда

Газетные статьи, как тексты из талмуда,
В них ищут скрытый смысл и тайные знамения,
А там — набор из фраз мычал, как чудо-юдо,
Какой там может быть резон и предопределения?

Передовица — руководство к действию,

Где не говорят о собственном недуге,
Но часто — о заботе и содействии,
Да о правках в исторической науке.

Сияли на наглаженном мундире

Пять заслуженных наград.
Им романтические марши посвятили
И выходили с ними на парад.

Слава увлекала за собой,

Но как всегда она гуляща и вертлява,
А порой была приветлива с тобой,
Как на рыле бегемота балаклава.

Её по номерам и датам подшивали,

После того, как верность подтвердили.
Её до тряпки разминали и одно место подтирали,
Но где-то глубоко в душе любили

За то, что помогла разжечь костёр в лесу

И закулёчить двести грамм конфет.
Она всю нашу молодёжь держала на весу,
Но ей теперь, как и другим, назад дороги нет.

Только она