Коллекция детективов

– Как ты думаешь, почему я пришел?

Кифер хмыкнул.

– Можешь ли ты хоть на секунду, интереса ради, представить, что я – это он?

– Он? – переспросил Кифер с тяжелым вздохом, который должен был дать мне знать, насколько ему противно мое надоедливое присутствие.

– Убийца книготорговцев, – уточнил я, подходя ближе.

– Нет, не могу. Даже на секунду.

Он кончил писать и посмотрел на меня.

Два книготорговца, владельцы небольших книжных лавок, специализировавшихся на том, что они называли раритетами, были застрелены на прошлой неделе.

– Это я убил их.

– Вилински и Томаса? – Кифер лишь хмыкнул, намекая, что детские фантазии его пасынка не заслуживают даже насмешки.

– Вилински весил не больше ста двадцати фунтов. Мне пришлось подойти к нему вплотную, чтобы уложить с первого же выстрела. – Я сделал еще шаг. – В «Трибюн» говорилось, что ему было восемьдесят два года. Но выглядел он не старше восьмидесяти. А вот Томас как мишень был покрупнее. Застал его во время ланча, когда он расправлялся со своим «буррито». И стой я к нему вплотную, как к Вилински, меня бы забрызгало вареными бобами.

– У тебя какое-то мрачное чувство юмора, – сказал Кифер. – Насколько я понимаю, кофе ты не хочешь. Так что выключи свет и закрой за собой дверь.

Теперь я стоял от него в нескольких футах и не сводил с него глаз.

Люди, видевшие нас вместе, считали, что мы отец и сын. На то были свои резоны. Кифер в самом деле был похож на моего покойного отца, и я не сомневаюсь, что поэтому Луиза и вышла за него замуж.

– Я придерживаюсь определенного порядка действий, – произнес я. – Вилински был утром, Томас днем, а ты будешь вечером. В каждом случае другое оружие. Следующая жертва расстанется с жизнью в полночь. Я наметил Френсис Фонсеку. Что ты думаешь?

Кифер отошел от конторки и снял с вешалки мятый серый пиджак и потрепанную широкополую шляпу. Он утверждал, что в свое время эта вешалка принадлежала Вильяму Дину Хоуэллу.

– Женщину? – переспросил он. – Нарушая свою систему?

– В этом-то и есть вся прелесть, – сказал я, наблюдая, как он натягивает пиджак. – В вариантах системы.

– И с чем же ты выступишь на бис?

– Ни с чем. Она будет последней. Я убил их, лишь чтобы прикончить тебя и остаться вне подозрений.

Кифер оцепенел и уставился на меня – на этот раз в его взгляде не было презрения.

– В детективной литературе встречаются такого рода ситуации: Эд Макбейн, Уильям Байер, Ардис...

– В литературе, – прервал я. – Но не в жизни.

– Иди домой, Бертон. Нам больше не о чем говорить.

Кифер обошел конторку и глянул на дверь у меня за спиной. Торговая площадь была пуста.

– Я пришел не разговаривать. Я пришел, чтобы убить тебя. – Я вскинул револьвер и сделал шаг назад, преграждая ему путь к дверям. – Этого не избежать, как нельзя остановить время. Я или убью тебя, или вечно буду страдать от унижения.

– Это же... – Он попятился. – Убирайся отсюда! Немедленно!

– Слишком поздно!

Кифер схватил стопку книг, лежавших в корзинке слева от него, и прижал ее к груди. Я тщательно прицелился – он невольно помог мне, застыв на месте, – и выстрелил. Кифер рухнул навзничь; шляпа отлетела в сторону, а Роберт Форстер лег на «Бродячую луну». Я подошел к дверям и щелкнул выключателем. Свет фонарей с торговой площади пробивался сквозь окна. Кифер издал неприятный звук, напоминающий гоготанье Даффи Дака. Подойдя, я опустился на колени, взял зажатые у него в руках книги и застыл в ожидании.

Я испытывал большое желание всадить в него еще одну пулю, но мне не хотелось поднимать излишнего шума и тем более нарушать порядок действий. Понимаете ли, я не убивал ни Вилински, ни Томаса, но их убийства вдохновили меня. И если тот, кто прикончил их, в ближайшее время не даст о себе знать, мне в самом деле придется застрелить Френсис Фонсеку.

Я стоял на коленях рядом с Кифером, пока окончательно не убедился, что он мертв. Меня поразило, до чего легко оказалось отправить его в мир иной. Все шло как на репетиции, когда все действия совершаются предписанным порядком, разве что с небольшими изменениями, которые необходимо вносить в последнюю минуту. На деле же все было куда проще. Я спланировал свои действия, отрепетировал их, подготовился – и вот все кончено.

Тридцать лет Мартин Кифер издевался над моей матерью, высмеивал ее и обкрадывал. Она вступила в этот брак молодой вдовой с десятилетним сыном на руках и постепенно превратилась в запуганное одинокое существо. Мой отец оставил матери более чем приличное состояние, и я надеялся, что смогу целиком отдаться своему призванию, вместо того чтобы торговать обувью. Но с каждым годом коллекция Кифера росла, счет матери и ее решимость съеживались и уменьшались, а мой талант перестал расти и развиваться. «Я счастлив, что рассчитался с тобой, Приятель Джонни», – в лучших традициях Марлона Брандо прошептал я над трупом Кифера. Я же актер.

Вынув из кармана пластиковый мешок, я кинул в него четыре книги вместе с револьвером и поднялся. Спокойно, еще спокойнее. Близится конец первого действия.