Коллекционеры и меценаты в России

После окончания университета он уезжает в Англию. Здесь изучает химию в Кембриджском университете, собирается защищать диссертацию. Одновременно знакомится с постановкой текстильного дела на английских фабриках. Необходимость возглавить семейное дело заставляет уехать в Россию. Трудно определить, когда точно вернулся из Англии, но уже в марте 1887 г. он фигурирует в числе тех, кто представил ценные бумаги к собранию пайщиков^{263}. Савва становится руководителем Никольской мануфактуры, однако лишь номинально. Большинство паев, как уже говорилось, а следовательно, и голосов на собраниях совладельцев принадлежало отцу и матери, а после смерти Т. С. Морозова его вдова — главный и основной пайщик товарищества. Это важно подчеркнуть, так как в своей деятельности он всецело зависел от воли своей матери, которая оставалась и формально директором-распорядителем, т. е. совмещала в своем лице должности и председателя правления, и директора^{264}. Ее же старший сын по сути дела стал совладельцем-управляющим, но не полноправным хозяином.

В числе предъявителей ценных бумаг впервые имя Саввы Тимофеевича появляется в начале 1883 г., когда он представил 37 паев (менее 1 % общего числа)^{265}. В таких фирмах, как морозовская, на детей почти обязательно переводили определенную часть бумаг, иногда сразу же после их рождения. В 1885 г. его пакет увеличивается до 157 паев, а после смерти отца в его распоряжение поступает еще 500 штук, и общая численность пакета с конца 80-х годов составила 657 паев^{266}. Эта доля остается неизменной вплоть до 1903 г., когда основной капитал Никольской мануфактуры увеличивается на 2,5 млн руб. и, соответственно, на 2500 паев, распределенных среди прежних совладельцев. Максимальное количество паев, принадлежавших С. Т. Морозову, не превышало 985 штук. Для сравнения отметим, что его мать представила к собранию пайщиков в марте 1890 г. 3165, а в марте 1904 г. — 3580 дивидендных бумаг фирмы^{267}.

Здесь уместно затронуть вопрос о реальных доходах этого директора Никольской мануфактуры. В обществе циркулировали слухи о баснословных суммах, однако размеры их никогда не документировались. Со слов самого Саввы Тимофеевича, А. М. Горький заметил, что его годовой доход «не достигал ста тысяч»^{268}. Попробуем в этом разобраться, опираясь на финансовую документацию правления морозовской фирмы. Поступления С. Т. Морозова состояли из директорского жалованья (сумма колебалась от 10 до 12 тыс. руб.), наградных (процент отчислений с общей суммы чистой прибыли) и дивиденда (процент дохода с каждого пая). За десять лет, с 1895 по 1904 г., он получил 112 тыс. руб. в качестве директорского содержания, примерно, 1 млн наградных и не менее 1,3 млн дивиденда, а всего около 2,5 млн руб.^{269} Учитывая, что ему принадлежала еще и городская недвижимость, сдававшаяся в аренду, а также и земельные владения вне черты городских поселений (имения), как и должности в других фирмах (много лет он был директором высокодоходного Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве), не будет преувеличением считать, что его личные доходы в этот период достигали в среднем 250 тыс. руб. в год.

Это было в условиях России очень много. Приведем такое сравнение. По данным на 1900 г., крупнейшие царские сановники имели годовое денежное содержание: Председатель Комитета министров, член Государственного совета, сенатор И. Н. Дурново — 30 тыс. руб., министр финансов С. Ю. Витте, министр путей сообщения, князь М. И. Хилков, член Государственного совета, сенатор, обер-прокурор Святейшего синода К. П. Победоносцев — по 22 тыс. руб. и т. д.^{270} На фоне доходов Саввы Тимофеевича финансовое обеспечение высокооплачиваемых чиновников выглядит довольно жалким. Кстати, это была одна из главных причин зависти, перераставшей часто в ненависть к миллионерам-нуворишам со стороны бюрократически-дворянских кругов.