Коллекционеры и меценаты в России

Однако деньги, как таковые, Савву Тимофеевича интересовали мало, что его принципиально отличало от других дельцов. Наблюдая жизнь купца-миллионера, А. М. Горький писал, что «личные его потребности были весьма скромны, можно даже сказать, что по отношению к себе он был скуп, дома ходил в стоптанных туфлях, на улице я его видел в заплатанных ботинках»^{271}. Он был лишен тех амбиций, которые заставляли многих предпринимателей вкладывать большие средства в произведения искусства и козырять перед другими своими собраниями. К числу коллекционеров он не принадлежал и хотя приобретал значительные живописные работы (в их числе «Голова старушки» Н. А. Касаткина и «Венеция» И. И. Левитана), но сколько-нибудь заметной коллекции не составил^{272}. Его непритязательность в жизни отмечалась многими. За этим, насколько можно судить, стояла не жадность, не всепоглощающая алчность, и он не был эдаким «русским Гобсеком». Просто не придавал особого значения ни самим деньгам, ни тем возможностям, которые они открывали для удовлетворения эгоистических желаний. У него были другие цели и интересы, а большие материальные возможности не сделали его счастливым человеком. «Легко в России богатеть, а жить трудно», — с горечью заметил он однажды^{273}.

Однако его жена, Зинаида Григорьевна, придерживалась прямо противоположных взглядов, и Савва Тимофеевич часто, что называется, шел у нее на поводу. Она была умной, но и чрезвычайно амбициозной женщиной и старалась удовлетворять свое честолюбие именно тем путем, которым шли другие представители купеческого мира. Деньги, по её представлениям, позволяли утвердить себя в обществе. Немыслимые туалеты, невероятной ценности украшения, модные и самые дорогие курорты, собственный выезд, ложа в театре и т. д., и т. п. — все было подчинено амбициозным целям. Есть основания утверждать, что и строительство претенциозного морозовского «палаццо» в центре Москвы — результат ее устремлений.

После возвращения из Англии С. Т. Морозов приобретает довольно скромный дом на Большой Никитской, однако такой уклад жизни вряд ли мог устроить 3. Г. Морозову. В начале 90-х годов С. Т. Морозов покупает на тихой аристократической улице Спиридоновке барский особняк с садом. Купчая была оформлена на имя жены, и она же стала числиться владелицей. Ранее эта усадьба принадлежала Н. Т. Аксакову (брату С. Т. Аксакова), а до середины XIX в. тут жил поэт и государственный деятель И. И. Дмитриев, у которого в гостях бывали А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь и многие др. Поэт и друг А. С. Пушкина П. А. Вяземский написал об этом «приюте Муз»^{274}:

Я помню этот дом, я помню этот сад;
Хозяин их всегда гостям был рад,
И ждали каждого с радушьем теплой встречи
Улыбка теплая и прелесть умной речи…

В 1893 г. обветшалый дом был сломан и на его месте началось строительство роскошного особняка по проекту молодого архитектора Ф. О. Шехтеля (друг и ученик архитектора А. С. Каминского, зятя П. М. Третьякова). Это была первая крупная самостоятельная работа известного представителя стиля «модерн», который только-только начинал входить в моду. Постройка была завершена в 1896 г. (современный адрес — ул. А. Толстого, 17). В оформлении интерьеров принимал участие художник М. А. Врубель, имелись работы В. М. Васнецова, М. М. Антокольского, М. В. Якунчиковой и др. Выросший в центре Москвы и решенный в необычном стиле — сочетании готических и мавританских архитектурных элементов, «спаянных» воедино пластикой модерна, особняк сразу же стал одной из московских достопримечательностей. Таких вычурных, бросающих вызов «родовых замков» купечество себе еще не позволяло. Все это было ново, необычно, вызывало толки и пересуды. Актер М. П. Садовский откликнулся эпиграммой^{275}:

Сей замок навевает много дум,
Мне прошлого невольно стало жалко:
Там, где царил когда то русский ум,
Царит теперь фабричная смекалка.