Коллекционеры

Человек перестал свистеть. Кунла тут же закрыл глаза.

— Так, это готово, — произнес приятный голос. Таким рассеянным тоном обычно ведут разговор с самим собой. — В следующий раз надо купить смолу подороже, а то рехнуться можно от вони. Ну-с, малыш, готов сыграть роль прекрасного принца?

Ответа от него явно не ждали, и Кунла счел за лучшее промолчать.

— Или сначала ветки? — задумчиво пробормотал голос. — Да, пожалуй.

Послышался сухой шелест. Кунла приоткрыл правый глаз. Непонятный человек укладывал две дубовые ветки в прозрачный ящик, по размерам вполне способный вместить средних размеров фэйри.

«Это что, гроб? Как в сказке?! Ну уж нет!» — Кунла сгруппировался и одним прыжком оказался у окна. Дернул раму и прыгнул, даже не посмотрев, что внизу.

— Стой!

Окрик догнал его уже в полете. «Башня!» — сердце оборвалось, но в ту же секунду он влетел прямо в объятья раскидистого дуба. Кунла намертво вцепился в покрытые листьями ветки и повис. «Листья зимой?!» — обдумывать это чудо не было времени. Кунла оглянулся на дом. Надо же, какой большой, с двумя башнями. А вот и хозяин — тоже решил из окна вылезти, правда на первом этаже. Как это он так быстро спустился?

Кунла стремительно, по-беличьи, соскочил на землю и кинулся бежать в глубину парка, больше похожего на лес.

— Стой, тебе говорят! — раздалось сзади. — Все равно поймаю!

Только сейчас Кунла заметил, что на шее у него что-то болтается. Флейта? Неужели та самая?! Радость обожгла волной и тут же схлынула. Флейта оказалось новенькой, человеческой работы. Он хотел было сдернуть ее, но не стал. Пригодиться, даже такая.

Впереди замелькали испуганно разбегающиеся олени.

— Задержите его!

Он что, оленям приказывает? Кунла не удержался от смешка. И тут его левая нога попала в петлю вынырнувшего из-под земли корня. Кунла покатился по земле, взвыв от резкой боли.

— Попался, стервец!

Кунла вскочил, стиснув зубы, подпрыгнул, ухватился за нависшую ветку огромного тиса и закинул себя наверх. Не останавливаясь, полез дальше. Нога болела, но по сравнению с тем, что ему пришлось пережить в лапах королевы, это была сущая ерунда.

— Слезай! — потребовали снизу слегка задыхающимся голосом. — А то хуже будет!

— За дурака меня держишь? — Кунла поудобнее устроился на последнем прочном суку. Лезть выше было уже рискованно. — Ты кто такой? Колдун? Ну так сними меня, если сможешь.

— И сниму, — пообещал незнакомец. — Отдышусь только.

Волосы у него растрепались и стали еще больше напоминать гриву. «И как он не мерзнет в одной рубашке? — с тоской подумал Кунла, ежась на пронзительном ветру. — И в темноте видит, зараза!»

Он присмотрелся к своему преследователю повнимательнее. Крупные, вполне человеческие черты лица, темные брови вразлет. И большие, цвета янтаря, глаза, похожие на кошачьи. Кунла вцепился в дерево так, что кора начала крошиться под пальцами. Белая грива, зеленеющий зимой дуб — всё сходится!

— Ты… манурм?! Этот, как его, Лорн?

— Польщен, что мое имя широко известно среди фэйри, — змей принялся не спеша расстегивать рубашку. — В последний раз предлагаю — слезай сам. Обещаю, больно не будет, ты просто уснешь.

— Благодарю, но я уже выспался, — Кунла оценил расстояние до соседнего дерева. Пожалуй, можно перепрыгнуть, даже с больной ногой.

— Тогда я тебя укушу, — голос змея изменился, став опасно-вкрадчивым. — Яд манурма, к твоему сведению, парализует. А еще это очень болезненно.

— Ты меня сначала достань, пивной бочонок!

Манурм со свистом втянул в себя воздух, резко выдохнул и начал меняться. Кунла внимательно следил за метаморфозом. И когда массивное тело гигантского змея полностью втянулось на дерево, прыгнул.

* * *

Существо оказалось женского пола и совсем еще юное, насколько Дон мог судить. Хотя возраст фэйри не определишь, пока не посмотришь в глаза. Дон пропустил сквозь пальцы медные кудри, недавно слипшиеся от крови, а теперь собственноручно им вымытые и расчесанные. Что понадобилось Неблагому двору от этой девочки? Ее пытали всерьез, не ради развлечения.

Дон потрогал острые отростки рожек. На них должны позвякивать крошечные бубенчики. А в пушистом кончике хвоста блестеть цветные бусины. И браслеты — змеиными кольцами охватывать тонкие руки.

Чутко вздрагивают острые кончики ушей, настороженно смотрят раскосые глаза. Мгновение узнавания — и звенит серебром радостный смех…

Дон тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Его лесная нимфа — скугсро, майя сосен была совсем другой. Вся как росчерк птичьего крыла — быстрая, изящная, с текучими темными локонами, перламутровой кожей, зеленоватой, как мох, и такой же мягкой шерсткой на стройных ногах дикой козочки. А у этого существа круглое лицо с пухлыми губами, нос картошкой и золотистая кожа с россыпью веснушек — там, где ее можно разглядеть между синяками и коростой.