Кольт и Стетсон для спецназа

Этот вопрос повторялся ежеутрене, за завтраком. Сегодня же завтрака не было. Видимо, решили заменить пищу телесную духовной. Впрочем, из кармана у Роберта предательски выглядывал кусок маисовой лепёшки.

— Всё отлично, сэр, — ответил за всех Джек. — Спасибо.

— Мистер Джонсон, — Николас Дуглас приподнял трость и качнул ей в сторону собеседника. — Я хотел попросить вас продать мне одного быка. Вы говорили, что планируете сдать их по доллару за фунт живого веса? Вот за эту цену я с удовольствием купил бы.

— Джед, ты смотри, как выгодно, — очень громким шёпотом проговорил Джек. — Если ты решишь не гнать стадо в Мексику, а просто пожить здесь, то до конца года распродашь всю говядину не хуже.

Джонсон недовольно поморщился в сторону Рэда и улыбнулся Дугласу.

— Сэр, я готов отдать вам любого быка на выбор. Причём, совершенно бесплатно.

Послышался глухой стук, Джедедайя испуганно глянул на недовольное лицо супруги, и поправился.

— Ну… не совсем бесплатно. По никелю за фунт.

— Мистер Дуглас, а зачем вам бык? — влез в разговор Малыш.

Роберт покровительственно оттащил мальчишку в сторону и сказал:

— Не лезь во взрослые разговоры. Я тебе потом объясню.

— Спасибо, Боб, — с еле заметной улыбкой кивнул полковник. — Но я объясню всё сам. Видите ли, джентльмены и леди, именно сегодня, тридцатого июля, только сорок шесть лет назад, молодая пара, Николас и Сесилия Дуглас поставили палатку именно на этом месте. И устроили ужин из своего первого бизона. С тех пор этот день отмечает вся наша семья.

Накануне Боб рассказал Джеку про Макгрегоров. Точнее, про клановую вражду между двумя шотландскими семьями. Больше всего Жору поразил вообще сам факт подобной вендетты. И у тех, и у других считалось в порядке вещей застрелить представителя враждебного клана просто так, встретив на дороге. Именно таким образом погиб отец Роберта, Амалии и Эммы. Двое Макгрегоров три года назад встретили его по пути из города. Причём, земля была уже Дугласов, как с гневом пояснил мальчик. Его дядя, двоюродный брат отца, тоже погиб от клановой вражды. Тогда-то в семье и появились старшие братья — Арчи, Арни, Эдгар, и Мик.

— А что вообще между вами случилось? Почему началась вражда? — недоумевал Джек.

Мальчик долго смущённо молчал, потом ответил:

— Я не знаю. Прости, Джек, это ещё лет за тридцать до моего рождения случилось. А может, вообще всегда было.

— Как это, всегда?

— Ну, ещё с Шотландии.

Дорогу до церкви Жора ехал, как на броне. Внимательно смотрел по сторонам и не выпускал из рук винтовку. Привычно ожидались атаки с флангов, диверсии, даже мины, а в голове вертелись возможные причины вражды.

Эта тема до вчерашнего дня в разговорах не поднималась. Вечерами, когда все собирались в главном здании, старик любил рассказывать о висящих над камином фотографиях. Там вообще много, чего висело. Длинная полоса красно-зелёной клетчатой ткани, по бокам от неё вышитые шёлковые ленты. На одной — герб в виде щита, на нём сердце с надетой на него короной и сверху три звезды, вроде техасских. Другая же была свёрнута в кольцо наподобие ремня, а внутри — вышитый пылающий динозавр. А вокруг этой шотландской атрибутики располагались фотографии солдат в самодельных деревянных рамочках. Вечерами старик Дуглас, сидя в кресле-качалке, повествовал о временах, когда ещё не было и городка с непритязательным названием «Хиллтаун», ни войны, на которую он попал как дикси, а вернулся как янки.

О кровной вражде разговор зашёл случайно. Боб подбирал себе новую лошадь и приговаривал: «Ты же не бросишь меня наедине с Макгрегорами, Красотка?» Тогда Джеку стоило больших трудов разговорить мальчишку. И вот сейчас, сидя на козлах повозки, он чувствовал себя в зоне боевых действий.

Однако, вокруг царил покой. До самого городка на их караван никто не напал, да и в Хиллтауне, как оказалось, жители даже не носят оружие. Все встреченные мужчины были наряжены в свежеотглаженные костюмы без малейших признаков револьверов на поясе. И все, как один, носили на головах огромные, чуть меньше настоящих сомбреро, фетровые шляпы. К церкви Дугласы подъехали чинно, неспешно продефилировали по пыльной главной дороге вдоль ряда двухэтажных дощатых домов, и остановились точно напротив такого же пышного кортежа. Те же пять тележек, с десяток верховых коней при них, и ни одного человека.