Кольцо Анаконды. Польша. Хроники

«Очевидец последовавшего за этим наступления поляков на Украине вспоминал, что после взятия Киева (7 мая 1920 года) его новые польские хозяева при каждом удобном случае подчёркивали, что они пришли как освободители, что они союзники украинцев.

И пока Петлюра, фактически подаривший Пилсудскому Украину, отсиживался в Виннице, поляки, хоть и ненадолго, забрали в свои руки реальную власть.

Польский диктатор действовал в духе концепции Междуморья, придуманной задолго до него и сводившейся к тому, что Речь Посполитая должна овладеть пространством от Балтики до Чёрного моря.

Имелись планы включения в это гипотетическое территориальное образование Чехии, Словакии, южных славян.» [4]

Однако встречно, в частности, «у Праги также было свое видение исторических границ, и в 1920 г. она подтвердила его, начав наступление в спорной области в т. н. Тешинской Силезии.

Экономически развитый и стратегически важный район имел смешанное польско-чешское население.

Конфликт был остановлен в результате вмешательства Антанты, стороны согласились на плебисцит.

Были проблемы и на словацко-польской границе, которые удалось урегулировать только в 1925 году.

Как выяснилось позже ненадолго.» [94]

«Но основным «объектом» должны были стать славяне восточные, в первую очередь украинцы и белорусы.

Их поглощение польским государством должно было передвинуть границу с Россией далеко на восток, вытеснив русских в Азию.

Перед Второй мировой войной в Польше было популярным "Пророчество из Тенгобоже", произнесённое "духом Адама Мицкевича" (во время спиритического сеанса, разумеется).

"Дух" пообещал, что скоро начнётся война, после которой победившая Польша восстанет "от моря до моря".

Польский обыватель верил этому с такой же охотой, с какой в первые сентябрьские дни 1939 года верил сообщениям своих СМИ о том, что польские самолёты бомбят Берлин.» [4]

«Тем не менее планы Польской республики относительно своих восточных окраин так и не были реализованы.» [94]

«Сегодня следящие за политкорректностью польские руководители термин «Междуморье» не употребляют, но Анджей Дуда, едва избравшись в 2015 году президентом, заявил, что обдумывает идею создания партнёрского блока от Балтийского до Чёрного и Адриатического морей.

О том же рассуждает и лидер ПиС Ярослав Качиньский.» [4]

Воспользовавшись ситуацией, «Польша модернизирует армию под проект "Междуморья".» [69]

В частности, «есть у Варшавы планы создания совместной с Украиной системы ПВО.

Сейчас заново формируют войска территориальной обороны.

Они существовали во времена социалистической Польши, но в 1990 году были упразднены за ненадобностью.

Главная функция этих войск — ведение партизанской войны на оккупированной территории (предполагается, что оккупируют Польшу, конечно, русские).

Для праздника нового вида вооружённых сил выбрано 27 сентября — в этот день в 1939 году в оккупированной гитлеровцами Польше появился прообраз "Союза вооружённой борьбы", преобразованного в 1942 г. в Армию Крайову.

Эти войска — одна из любимых игрушек польского правительства.

Глава военного ведомства часто приезжает на церемонию присяги очередной бригады территориальной обороны, а премьер-министр лично возглавил торжества 27 сентября прошлого года.» [51]

«Кстати, Ярослав Качиньский обмолвился как-то, что проект Междуморья поддерживается и Соединёнными Штатами.» [4]

Начать с Нормандского формата, а там уж…

«Восточноевропейский регион, который на протяжении десятилетий рассматривался как преимущественно монолитный, начал делиться на более мелкие субрегионы.

Литва, Латвия и Эстония относятся к Северо-Восточной Европе и ориентируются на Скандинавию.

А Польша вместе с Чехией, Венгрией и, возможно, Словакией образует регион Центральной и Восточной Европы.

И то, что "литовские и польские народы (не политики!) очень неохотно сотрудничали в течение последних ста лет или десятилетий, может поддерживать предположение о том, что восточноевропейский регион стал распадаться гораздо раньше".» [133]

«Ещё в 2011 году Ярослав Качиньский выступил с программной статьей, в которой назвал государства, возникшие на обломках СССР, "пространством особо тесного сотрудничества"; это пространство, по словам Качиньского, имеет для Польши такое же значение, как для Франции её бывшие колонии в Азии и Африке.

Сделанная Качиньским заявка на политический курс с тех пор последовательно воплощается в жизнь.

Особое значение придаётся Украине, и неважно, что численность поляков там невелика.» [74]

Однако смущают перемены: «удивительное дело произошло с Украиной.

Если раньше она вызывала у поляков некоторую симпатию, то сейчас воспринимается с раздражением.

Для статусных польских журналистов, например, оказалась неприятным удивлением реакция поляков на события в Керченском проливе, когда общественное мнение скорее поддержало Москву, нежели Киев.

Массовое пребывание украинцев в Польше злит поляков, задающих вопросы, почему эти украинцы не на фронте.» [36]

«Польша упорно хочет влезть в урегулирование конфликта на Украине.