Кольцо принца Файсала

Ньо Бото нигде не было видно. Но Теодора все еще висела, запутавшись, как муха, в паутине снастей, которая спасала ее от утопления.

Тома кинуло по трапу вниз, и он врезался спиной в дверь камбуза. Он попробовал докричаться до Тео, когда следующая волна настигла судно и оно резко опрокинулось вперед, да так, что бушприт разнесло в щепки.

Том вцепился в дверь камбуза, но ее вырвало вместе с петлями.

Троих людей закрутило и унесло прочь потоком, который опустошил большую часть судна. Одним из них был не подававший признаков жизни Саласар, чье мертвенно-бледное лицо исчезло в серо-зеленой водной массе, которая обрушилась на бриг со всех сторон.

Грот-мачта еще какое-то время держалась, а потом сломалась, как спичка, когда ураган еще раз прошел по судну от носа до кормы. Матросов, которые хотели было укрыться в капитанской каюте, подбросило на три сотни футов вверх, прежде чем они тряпичными куклами попадали вниз и исчезли в черной пенящейся воронке, которая всасывала все и вся, чтобы потом так же стремительно извергнуть проглоченное наружу.

Лаема Синга унесло. Ньо Бото унесло. И когда вода схлынула, Том увидел, что сеть, которая удерживала Тео на судне, тоже исчезла. От брига остались только нижняя палуба и основания мачт, несколько бочонков да пара весел.

В пенящемся море вперемешку носились доски, шпангоуты, обрывки парусов и тела утонувших матросов. Ураган с хриплым воющим ревом медленно удалялся, на прощание оторвав от судна киль, который на мгновение вздыбился из воды серо-зеленой глыбой, и тут же следующая волна настигла его и поглотила с оглушительным грохотом.

* * *

Тишина.

Том висит на шпангоуте, похожем на ребро корабля. Бледная луна осеняет своим мертвенным светом море, которое понемногу начинает успокаиваться. Пиратский корабль и его команду разбросало по волнам.

Том уже несколько часов пребывает в уверенности, что в живых никого не осталось и надеяться не на что – море забрало всех, и нет сил смотреть на лица проплывающих мимо.

Он глядит на холодный овал луны и спрашивает ее, что произойдет дальше: он, обессилев, отпустит руки или Рамон Благочестивый его спасет, явившись на этот раз в образе морского конька?

Но луна молчит, а руки Тома онемели так, что уже не слушаются.

Однако сведенные судорогой пальцы продолжают цепляться за шпангоут, и Тому каким-то чудом удается продержаться до рассвета. Шторм стихает. Водную гладь затягивает густой туман. Том чувствует резкую боль в животе, как будто он проглотил здоровенный камень. Словно со стороны он смотрит, как его пальцы соскальзывают со шпангоута, в отчаянии зовет мать, хватает воздух, глотает морскую воду, отплевывается и моргает, обнаружив, что его ноги касаются дна.

Какое-то время он дает течению нести себя, потом начинает сильно работать руками и скоро чувствует под ногами песчаное в рубчик дно.

Он смотрит вверх, на кисею тумана, за которой лучи солнца вот-вот засияют в полную силу, разворачивается на мелководье, и его взору открывается заросший пальмами берег, лагуна, кокосовые пальмы. Он слышит крики попугаев, гогот птиц, тихое журчание ручья. На камне сидит одинокий пеликан и чистит перья.

Том на четвереньках выбирается на сушу, бросается на песок и смотрит вверх, в светло-голубое небо. Тихо так, что слышно, как падают на землю оранжевые кокосы. Том улыбается хорошо знакомым звукам и засыпает. И просыпается лишь тогда, когда полуденный зной грозит изжарить его спину.

Глава 25. Джанлукка из Портофино

Он пил, как дикий зверь, наполняя живот у журчащего ручейка и выплескивая все обратно, потом, пошатываясь, пошел наугад, остановился и, отшвырнув от себя рубашку, двинулся дальше, пытаясь составить себе мнение о том месте, в котором оказался.

К тому времени, когда солнце опустилось за край тропического леса, он не нашел ничего, кроме кокосовых орехов и пустых птичьих гнезд.

Под покровом тьмы он углубился в джунгли и вскоре увидел пещеру, где завалился спать, сжимая в руке старый амулет, который он в прошлой жизни получил от раба, чье имя он никак не мог вспомнить.

На следующее утро Том проснулся совершенно опустошенным. Сидя на берегу, он взирал на океан, уверенный, что весь остальной мир исчез. Остались лишь небо, море и этот крошечный островок.

– После гибели мира, – прошептал он, – останется лишь один остров, и на этом острове будет жить всего один человек, как свидетельство тех времен, когда люди еще населяли Землю и та была обильной и процветающей.

Во сне он видел себя вулканом, чей конический силуэт был окутан мраком, а из жерла лилась лава насыщенно-красного цвета, нескончаемый липкий поток из рвоты, желчи, крови и внутренностей, пока наконец все не закончилось и он не остался стоять холодным, как лед, мертвым конусом. На раскаленной земле корчились лица Тео, Бото, Булля и Индиго Муна.