Кольцо принца Файсала

Теперь он был босым, безоружным и без гроша в кармане. Том понуро свесил голову, но внезапно встрепенулся и припустил бегом. В висках застучало и забухало в груди. Желудок подкатывал к самому горлу, тело протестовало, но он не обращал на это внимания. Наконец Том завернул за угол и попытался на глаз определить высоту солнца.

Они четко условились. К тому же Том сам сказал, что, если он не вернется до рассвета, они могут уплывать без него. И добавил, что может задержаться в городе.

Теперь вся надежда на то, что Альберт проспал.

Добравшись до берега, Том тут же увидел шхуну, чей черный силуэт вырисовывался на фоне рассветного неба, как кружево на холсте.

Том опустился на песок, повторяя про себя: Альберто и Бруно. Бруно и Альберто. Их шхуна идет туда, где живут сельдевые акулы.

Забыв о головной боли, парень изо всех сил стукнул кулаком по песку.

– Как же я тебя ненавижу, Том Коллинз!

Глядя на уходящую шхуну, он вдруг со всей очевидностью понял то, о чем старался не думать. Его пробудившийся от похмелья внутренний голос кричал: «Раскрой глаза, Том! Ты никогда не добьешься богатства и успеха и окажешься перед дверью родного дома таким же бедным, каким был, начиная этот путь. Даже еще беднее. Тогда у тебя, по крайней мере, были сапоги на ногах, нож за поясом и мул. Если ты еще на пару недель задержишься в Порт-Ройале, городская гниль пожрет тебя с потрохами. И ты закончишь свои дни одиноким беззубым старикашкой, а в промежутках между стаканами рома будешь бормотать куплеты о брюхе папы римского».

– И тогда, хоть локти кусай, ничего не изменишь, – мрачно констатировал Том.

И, перевернувшись на спину, закрыл глаза.

Том лежал и вспоминал свой родной остров, который казался ему теперь настоящим раем. Прозрачная вода, влажный тропический лес, чистые родники и высокий свод неба над головой.

Мать, согнувшись, стирает белье в тени оливкового дерева. Вот она разгибается, прикрывает глаза рукой от солнца.

И видит всадника, молодого человека в красивых одеждах, сидящего верхом на блестящем вороном жеребце.

– Неужели это ты? – говорит она.

– Да, – отвечает всадник, – это я, Том, твой сын. Я теперь богат, потому что побывал на островах Зеленого Мыса, где получил награду из рук самого короля. Мои седельные сумки набиты чистым золотом. Тебе больше не придется работать на сеньора Лопеса, потому что отныне таверна наша.

Поздний вечер.

Он бежит прочь из города, спасается, как какой-нибудь жалкий воришка. Хотя кто он, как не жалкий воришка? Без мешка, без вещей, без сапог и без денег. Преследуемый по пятам тем самым купцом, в чьем дворе Том и еще парочка местных крыс добывали себе пропитание.

Наконец он падает от усталости и голода. В отчаянии срывает пучок травы и ест его, словно животное. Переворачивается на спину и шепчет, глядя в ночное небо:

– Тебе больше не придется работать на сеньора Лопеса, потому что отныне таверна наша.

Он слышит, как рядом с ним останавливается повозка. Чей-то голос окликает его. Собственный голос доносится до Тома словно из-под толщи воды. Должно быть, с его слухом что-то случилось. Он пытается встать и стряхнуть грязь со штанов, но колени подгибаются, и он опять падает. Чья-то рука обхватывает его за пояс, потом Том чувствует твердое дно повозки под спиной…

Сияют звезды. Громыхают колеса. Он поворачивается, чтобы посмотреть, кто сидит на козлах, но сон внезапно сваливает его, как удар топора.

Кузница находится в одном дне пути от Порт-Ройала.

Мастер – небольшого роста широкоплечий человек с руками как у гребца на галерах. Он рассматривает руки Тома и щупает его кости.

– Мне слабаки не нужны.

– Я привык к тяжелой работе, сеньор.

Кузнец сплевывает в огонь и щурится.

– Когда я нашел тебя за городом, ты был при смерти.

– За еду я буду работать за двоих, сеньор.

– Что, приступишь прямо сейчас?

– Не сходя с этого места, сеньор.

Том стал подмастерьем у кузнеца. Парень зорко следил за действиями мастера и никогда не упускал случая узнать что-то новое. Работа Коллинза заключалась в том, чтобы постоянно поддерживать огонь в горне. Занятие это было скучное, но зато у Тома были еда и крыша над головой.

После первого месяца пребывания в кузнице Том научился ценить простой труд и тишину между ударами молота о наковальню. Обязанностей у него было столько, что воспоминания о Невисе ушли на задний план.

Том быстро научился не бояться лошадей и обрабатывать раскаленный металл. Когда кузнец начинал посвящать его в тайны своего ремесла, Том ловил каждое сказанное слово. Многие лошади не любят, когда их подковывают, но на такой случай у кузнеца была припасена одна хитрость. Поглаживая по голове коня, он нашептывал на ухо животному стишок, и конь сразу становился смирным, как овечка. Это было так легко, что напоминало колдовство.