Колумбайн

Эрик копил в душе злобу на тех, кто, как он считал, к нему несправедлив. Полицейские, судья и те, кто занимался его принудительной реабилитацией, были всего лишь самым последним дополнением к до смешного всеобъемлющему списку его врагов, который включал в себя Тайгера Вудса, всех девушек, которые когда-либо давали ему от ворот поворот, всю западную культуру и род человеческий как таковой. Арест, как считал Фузильер, отличался от всех прочих событий тем, что тогда двум подросткам впервые был дан резкий отпор, лишивший их контроля над собственной жизнью или, во всяком случае, ограничивший его, как выразился по этому поводу Дилан, «идет закручивание гаек». Теперь они оба были учениками старшей школы, то есть переживали время, когда их личная свобода должна была бы расширяться и расширяться. Они только что получили водительские права, у них обоих была работа, за которую им платили каждую неделю, они впервые получали доход, которым могли распоряжаться сами, время, когда они должны были возвращаться домой становилось все позднее и позднее, Эрик завязал отношения с девушкой… Иными словами, круг их возможностей увеличивался. У них и раньше случались срывы, но они были незначительными, их последствия не пугали. А на этот раз то, что они совершили, было расценено как преступление. Преступление, хотя они учинили сущий пустяк – позабавились, ограбив какого-то дебила, – ну что тут такого? И все, их свобода пошла псу под хвост.

Эрик заполнял страницы школьного альбома Дилана рисунками: свастиками, роботами-убийцами и забрызганными кровью телами. Одна из иллюстраций на полях изображала сотни крошечных трупов, громоздящихся до самого горизонта, сливаясь в океан человеческого мусора.

Эрик просматривал и собственный альбом, помечая лица учеников, которые ему не нравились. Он либо писал, что они «никчемные» и что они умрут, либо просто перечеркивал их снимки крестами. В распоряжении Эрика было две тысячи фотографий, и в конце концов он обезобразил почти все.

Эрик особенно ненавидел нескольких учеников, которых считал предавшими его говнюками. «О боже, как мне не терпится увидеть, как они сдохнут, – написал он в альбоме Дилана. – Я уже сейчас чувствую вкус их крови».

Психопаты хотят получать удовольствие от своих подвигов. Именно поэтому те из них, которые склонны к садизму, обычно становятся серийными убийцами: они наслаждаются жестокостью, которую творят снова и снова. Эрик же выбрал иной путь – массовое убийство, предвкушением которого наслаждался целый год. Он любил чувствовать власть над людьми – и с нетерпением ожидал, как будет держать в руках человеческие жизни. Когда день, которого он так долго ждал, наконец настал, он нисколько не торопился, стреляя в учеников в библиотеке, и упивался каждой минутой бойни. Одних он убивал, подчиняясь мимолетному капризу, а других так же легко отпускал.

Он использовал свой сайт, чтобы насладиться толикой известности еще при жизни. Ему нравилась парадоксальность существования в интернете, где все остальные подростки просто корчили из себя тех, кем на самом деле не являлись, его же фантазия скоро претворится в реальность.

В отличавшем Эрика культе власти имелось одно противоречие – он был готов делиться ею с Диланом. Обменявшись школьными альбомами, они продемонстрировали полное доверие друг к другу. Они разговаривали о предстоящих убийствах уже несколько месяцев, и одни и те же выражения и словечки, использованные в обоих альбомах, свидетельствуют о том, что парни обсуждали, как это будет, не раз и не два. Эрик даже вынес угрозы на публику, разместив их на сайте, но этого, похоже, никто не заметил или не воспринял всерьез. Затем он описал планы от руки и отдал эти изобличающие его записи Дилану.

Они намекали о своих планах в школьных альбомах немногочисленных друзей, но это выглядело как шутки. Дилан написал, что хотел бы убить Паффа Дэдди или перебить всех троих братьев из группы Hanson, а Эрик предпочел иронию: следуй не мечтам, а животным инстинктам – «если оно движется, убей его, если нет, сожги его kein mitleid!!». По-немецки это означает «никакой жалости», и KMFDM, сокращенное название его любимой индастриал-рок группы Kein Mitleid Fűr Die Mehrheit, что означает «Никакой жалости к большинству». Такие ходы приводили Эрика в восторг: предупредить мир в письменной форме заранее, чтобы показать, насколько мы глупы.

Делая записи в школьных альбомах друг друга, они сильно рисковали, особенно Дилан. Он страница за страницей детально описывал планы массового убийства. Теперь каждый находился в полной власти другого. Если бы их творения попали в чужие руки, их сразу бы забрали из программы реабилитации, заменявшей уголовное наказание, и им пришлось бы иметь дело с последствиями за совершение серьезного преступления. Весь год, предшествовавший запланированному массовому убийству, каждый из будущих убийц знал, что приятель может в любой момент сдать его, правда, тогда в тюрьме окажутся они оба. Так сказать, взаимное гарантированное уничтожение.