Колыбель богов

Акару не стал долго задерживаться на рынке. Немного походив по рядам, он свернул к лестнице, которая вела ко входу в квартал мастеров. Кибернетос прошёл туда свободно, лишь показав страже свой перстень-печатку. Несмотря на то что Акару хорошо знал хитросплетения коридоров дворца, он едва не заблудился. Бесчисленные колонны, световые колодцы, лестницы, ответвления от основного коридора, бассейны для омовений, неожиданно возникающие на пути, жертвенники многочисленным богам Крита (небольшие комнатки с отдельным входом), портики, тупики кого угодно могли свести с ума. Прежде, особенно в молодые годы, он любил бродить по бесчисленным коридорам, заглядывая в помещения, где трудились мастера, творившие изысканные вещи, и, казалось, знал каждый поворот. Ан нет. Может, потому, что с того времени, как ему довелось бродить по дворцу, он сильно изменился — появились новые здания, перестроили несколько старых, которые начали разрушаться от землетрясений, а значит, появились и новые коридоры, которые только добавили путаницы.

Когда Акару отошёл от дел, поселился в Аминисо и начал вести праздную жизнь — обустраивать виллу по своему уразумению, заниматься рыбной ловлей, добычей жемчуга и другими приятными заботами, которых он был лишён, проводя долгие годы в дальних плаваниях, — желание посещать дворец миноса у него не возникало. Лабиринт с его бестолковой запутанной планировкой вызывал у него раздражение. Акару любил порядок, точный расчёт, без которого в море делать нечего, и ласкающие кожу солнечные лучи, чего во дворце, особенно в мастерских и подсобных помещениях, было маловато, ведь в световые колодцы Адиунский бык заглядывал очень ненадолго. Но теперь былая любознательность вновь проснулась в нём, и он, как в юности, когда напитывался знаниями, словно губка, начал по пути к месту назначения заглядывать в помещения, где увлечённо трудились великие мастера Крита. В первой же комнате он наткнулся на мастерскую по изготовлению фаянсовых изделий. Чего здесь только не было! Статуэтки, сосуды разнообразных форм и назначений, керамические плитки с изображениями животных, растений и рыб, которые потом будут использованы при составлении богатых мозаик, цветные бусы... Гончары трудились в поте лица, совершенно не обращая внимания на Акару. Старый кибернетос не мог оторвать взгляд от готовых сосудов, настолько они были красивы и своеобразны. Уж кто-кто, а он знал, что фаянсовые изделия и керамику Коносо на иноземных рынках из рук вырывают, так они хороши.

Следующее помещение представляло собой мастерскую камнерезов. И здесь кипела работа. Двое мастеров осторожно распиливали большой кусок горного алебастра на болванки — заготовки для будущих сосудов. Другие уже высекали из приготовленных каменных блоков сосуды и чаши; эта работа требовала большого умения и особой осторожности. Чуть не там ударил — и всё, заготовку можно выбрасывать. Хорошо, если это местный камень, а ежели привозной, из островов или из дальних стран? Тогда беды не оберёшься. Жрец-надзиратель за мастерскими шкуру спустит с недотёпы.

В стороне стоит готовая амфора из белого с розоватыми прожилками мрамора; две её большие изогнутые ручки сделаны из золота. Акару залюбовался великолепной работой. Резчик искусно использовал причудливое цветное пятно в мраморе для украшения поверхности изделия, поместив его в центре амфоры, и оно оживило мёртвый камень, заиграло всеми оттенками. Один из мастеров был занят особо тонкой работой — вырезал на овальном аметисте печать. Используя очень тонкие резцы, он завершал изображение львицы. Разъярённое животное припало на передние лапы и, казалось, что ещё мгновение — и зверь набросится на жертву, которая была вне камня. Подобные печати имели все жители Крита, за исключением рабов и вольноотпущенников (правда, последних было очень мало). Они являлись своеобразным удостоверением личности; свободной личности. На печати находилось не только оригинальное изображение, но и было вырезано имя её владельца.

Если жрецы, кибернетосы, купцы, надзиратели за рабочими и прочий не бедный люд приспосабливал печати к массивным золотым или серебряным перстням (которые тоже стоили дорого), то простой люд носил печать на запястье, привязав её шнурком. Конечно, большинство кефтиу не могли позволить себе печати из драгоценных камней. Для них в качестве материала для печати были в ходу роговые пластины.

Рядом трудились резчики по слоновой кости. Они делают пластины с рельефами, которые потом будут использоваться при инкрустации деревянных ларцов, дифров и другой мебели. Но особо заинтересовал Акару молодой мастер. Он был лишь немного старше Даро.