Колыбельная

— Ни в коем случае, у меня есть понятие о субординации, — возразил Лют.

Я собралась было припомнить ему, как он чуть не подсидел Хотена, но тут как раз разрешились мои сомнения по поводу того, можно ли здесь оставлять собаку и дальше.

Тайка пулей вылетела из-за домика кинологов, чуть ли не волоча за собой возмущенную Беляну. Поводок опасно натягивался, но особистка разглядела, к кому так рванула ее подопечная, и перестала упираться.

Это едва не стоило Люту авторитета, а мне — уверенности в том, что Тайка — все-таки моя собака. Меховая предательница с разгону подпрыгнула и уперлась передними лапами в грудь моего сопровождающего. Он пошатнулся, отступил назад, но каким-то чудом устоял на ногах и, заломив бровь, немигающим взглядом уставился на нарушительницу спокойствия сверху вниз.

Тайка, ничуть не смутившись, лизнула его в нос. Но, поскольку никаких ответных действий не дождалась, облизнула свой нос самостоятельно и опустилась на все четыре лапы. И повиляла хвостом.

— Ну, здравствуй, отвергнутая женщина, — насмешливо сказала я ей и забрала у Беляны поводок. Тайка переступила с лапы на лапу и повиляла хвостом уже мне.

— Замени меня, — невозмутимо велел Лют Беляне. — Я к Самому. Вооружись.

И пошел к центральному домику, на ходу командуя: насыпать полосу песка шириной два метра внутри и снаружи купола, следить за целостностью слоя, готовность по плану с заковыристым шифром, вызовите того-то, наваляйте тому-то…

Я смотрела ему вслед с плохо скрываемым восхищением.

Худощавую фигуру, с ног до головы упакованную в черную униформу, словно окружала особая аура, в которой все упорядочивалось: любой, попавший в поле зрения Люта, в течение пяти секунд уже знал, куда бежать и что делать. Спустя несколько минут в куполе нарисовались двое младших чинов с мешком песка, в двух домиках рядом с центральным повалил дым из труб, а количество праздношатающегося народа резко устремилось к одной единице.

Разумеется, без дела осталась только я.

— Наслаждайся, — посоветовала Беляна. — Это ненадолго. Сам давно точит на тебя зуб. Считает, что дракона можно было угомонить давным-давно, а уж сейчас, когда Найден добровольно согласился на сотрудничество… эк тебя перекосило. Лют всех строит по той же причине?

— Нет, — честно ответила я, пытаясь придать своему лицу нормальное выражение. — Лют всех строит из-за того, что подозревает Стожара в нападении на Найдена и готовящемся похищении меня.

— А-а, плюс еще один мужик… — протянула Беляна и со смехом отскочила, когда я замахнулась на нее поводком.

Тайка одобрила предложенное развлечение и прыгнула следом, едва не сбив особистку с ног — но та увернулась. Собака залаяла от восторга и сменила направление — догонялки она обожала даже в том случае, если на поводке лишним грузом болталась возмущенная хозяйка.

— Тайка, сидеть!

Она огрызнулась и бодро протащила меня несколько шагов следом за отбежавшей Беляной. Если особистка еще как-то умудрялась удерживать Тайку в поводу, то я могла упираться до посинения: собака внезапно вспомнила, что она — ездовая, и с профессиональным упорством тянула меня за собой.

— Так, — сердито протянула я.

Волшебное слово сработало: собака резко хлопнулась на задницу, по инерции проехав еще с полметра по гладкому пластику купола, размахивая хвостом, как рулевым веслом, отчего траектория была плохо предсказуема. Меня тоже протащило еще на два шага вперед, но потом мы все-таки остановились — к бурному веселью зашедших в купол ревизоров.

Возглавлял их Хотен в униформе Особого отдела, так что лично мне веселиться резко расхотелось. Ему — тоже.

Верещагин поприветствовал меня скупым кивком и увел своих бывших коллег в центральный домик, куда несколькими минутами ранее зашел Лют.

— Ревизоры-то здесь каким боком? — тихо спросила я у Беляны, провожая взглядом коренастую фигуру Хотена, из-за новой формы кажущуюся совершенно квадратной.

Тайка, уловив перемену настроения, подошла и привалилась теплым боком к моим ногам, позабыв про необходимость каяться. А особистка окинула меня сочувствующим взглядом, но ничего не сказала.

В трех домиках из пяти горел свет, теплились печки, а в окнах мелькали темные силуэты. Снаружи двое синих от холода особистов завершали широкое песчаное кольцо вокруг купола. Не происходило ничего особенного, но голову вдруг повело от плохого предчувствия.

— Белян? — с нажимом произнесла я.

Особистку от моей настойчивости спас звонок. Она поспешно прижала переговорник к уху, выслушала собеседника и, рявкнув дежурное «так точно!», потянула меня все в тот же центральный домик, оставив Тайку подошедшему коллеге.

— Тебя вызывает Сам, — коротко сообщила она и буквально втолкнула меня внутрь.

Домик оказался типовой планировки, точно такой же, как у меня. Но вот обстановка уютом не радовала: в зале с буржуйкой стояло три стола, за которыми сосредоточенно рылись в бумагах три женщины в униформе, на месте кухни установили два голографа, сейчас проецирующие крайне неаппетитные картины нападения на Найдена с разных ракурсов, а там, где в моем доме располагалась спальня, обустроили кабинет Самого.