Колыбельная

Именной таблички на двери не предусмотрели, но то, как вытягивались в струнку особисты, проходя мимо, говорило само за себя. Я нервно сглотнула и собралась постучаться.

Но дверь распахнулась мне навстречу, и из кабинета вышел Хотен, а следом за ним — ревизоры и Лют, прямой, как палка, со сжатыми в одну линию губами.

Работа в зале мигом остановилась. Воцарилась мертвая тишина, в которой стало слышно, как потрескивают дрова в буржуйке. Особисты провожали процессию ошалевшими взглядами, и я даже не сразу поняла, что же не так.

Руки Люта были скованы за спиной.

— Стой! — прошипела Беляна, схватив меня за локоть. — Не дергайся!

Я послушно замерла на середине движения, слишком ошарашенная, чтобы возражать. Лют скользнул по мне ничего не выражающим взглядом и проследовал за своими конвоирами прочь из домика.

— Не вздумай спрашивать о нем Самого, — только и успела сказать мне Беляна, прежде чем сидевший в кабинете человек отложил в сторону какую-то папку и громко произнес:

— Госпожа Злобина, уделите мне время.

Особистка подтолкнула меня в спину, и я вошла в кабинет, закрыв за собой дверь. Связные мысли в голове отсутствовали как класс.

— Присаживайтесь.

Стул оказался жестким и неустойчивым. Человек напротив мог похвастаться абсолютно гладким лицом, будто лишенным возраста, темными невыразительными глазами и руками, которые тянули на одну сплошную особую примету: аристократически узкие кисти, музыкальные тонкие пальцы, изящные запястья — и предплечья, так перевитые мышцами, будто на досуге Сам занимался тем, что гнул подковы и разламывал эспандеры.

— Вы знаете, кто я?

Гроза скаковых лошадей и мечта продавца спорттоваров, подумала я и машинально кивнула.

— Прекрасно. Ознакомьтесь, — коротко велел он и пододвинул ко мне раскрытую папку.

Я послушно уставилась в нее и с отчаянием поняла, что не могу осознать прочитанное. Совсем.

Ну, Лют! «Меня отстранят», видите ли!

— С вами все в порядке, госпожа Злобина? Ратиша? — с сочувствием в голосе и абсолютным нулем на лице поинтересовался Сам.

— Да, спасибо, — отозвалась я и взяла папку в руки.

Люта могли арестовать за превышение служебных полномочий. Никогда бы не подумала, что это могло с ним случиться — но случилось. А значит, моя личная заинтересованность в его благополучии тоже может сыграть злую шутку.

Уж лучше продемонстрировать личную заинтересованность в спящем драконе — и в разговоре упирать на ценность Люта именно с этой точки зрения. А пока о нем вообще не зашла речь — и тему не поднимать. Не я должна начать этот разговор, как бы мне ни хотелось разобраться, какого черта вообще происходит. Причем для последнего неплохо бы все-таки успокоиться и вчитаться в документы, неспроста же мне их подсунули…

«Экспертное заключение о состоянии объекта № 3», — наконец, разобрала я заголовок и озадаченно нахмурилась. По тексту шло изложение классических пяти ступеней принятия и делался вывод, что дракон прочно застрял на второй.

Я и без заключения психолога могла сказать, что Третья в гневе. Да и проецировать человеческую психологию на многотонного ящера, которого вырвало из спячки эмпатическое сообщение гибнущей матки и биологическая необходимость смены пола, гхм…

Но Третья горевала так же, как горевал бы человек, потерявший кого-то очень близкого. Просто долго. Намного дольше, чем люди… но людям никогда и не светило прожить срок, равный нескольким ледниковым периодам. Черт, да мы как вид существовали меньше!

— Кажется, это не лишено смысла, — осторожно заметила я, перелистывая страницу, но быстро увязла в терминах. — Но, к сожалению, моей квалификации недостаточно, чтобы оценить эти выводы в полной мере.

Сам кивнул с таким удовлетворением, будто и не ждал от меня другого ответа.

— Я склонен ответить положительной резолюцией на ваше заявление о переводе, госпожа Злобина, — известил он меня, — при соблюдении нескольких условий.

Я откинулась на спинку стула, и он пошатнулся подо мной.

— Первое, — начал Сам, не дожидаясь ответа. — Необходимо ваше участие в операции «Колыбельная», основанной на заключении психолога, — он кивнул на папку в моих руках. — Операция будет проведена совместно с Хотеном Верещагиным, Найденом Ломом и Лютом Жигарем, которые уже дали свое согласие. Второе. При успешном завершении операции вы вернетесь к Найдену Лому и не будете повторно запрашивать заявление о браке, подписанное обеими сторонами. И, наконец, третье. Вы останетесь сотрудником Особого отдела и будете докладывать о деятельности супруга, где бы вы ни находились. Договор будет заключен в обычном порядке, Найден Лом станет вашим официальным заданием, и, разумеется, оплата…

«Еще сверхурочные с ночными сменами обговори, — мрачно подумала я. — И оплату свечек тем сотрудникам, которые будут контролировать мою деятельность».