Колыбельная звезд

Джиллиан словно впервые заметила, каким прекрасным человеком растет ее дочь, и поняла, что ей невероятно повезло наблюдать за этим процессом. Как будто ангелы-хранители из детства не покинули ее насовсем, а остались в душе маленькими ростками любви и надежды.

– Это точно, – согласилась Джиллиан, устало опустившись в кресло-качалку. А что, если Грейс не случайно появилась в ее жизни? Что, если так и было задумано с самого начала?

Девочка потянула Линка за штанину, привлекая его внимание, и слегка нахмурилась.

– Мой папа скоро приедет в гости.

– Ты, наверное, рада? – Линк украдкой взглянул на Джиллиан, пытаясь считать выражение ее лица. Она сидела, не глядя на него, и крутила золотое кольцо на правой руке.

Грейс важно кивнула.

– Да. А вот Джилли не очень-то. Она, конечно, согласилась – ведь папа еще не видел Форда. Но она рада, что папа приедет без этой шлюхи Джоани.

Линк едва удержался от смеха, а Джиллиан вскочила с кресла и подошла к дочери.

– Грейси! Откуда ты набралась таких слов?

Грейс внимательно оглядела мать.

– От тебя. Ты именно так и сказала, когда говорила с миссис Уэбер по телефону вчера вечером. Ты думала, что я уже сплю, а я ходила попить воды и все слышала. – Помолчав немного, она спросила: – А что такое «шлюха»?

Джиллиан скрестила руки на груди и ужасно покраснела.

– Нельзя такие личные вещи всем рассказывать!

По счастью, разговор Грейс явно наскучил, и она снова принялась наблюдать за усилиями гусеницы.

– Я только Линку! – По ее виду было понятно, что она считает совершенно естественным вовлекать Линка в личные дела.

Джиллиан глубоко вздохнула.

– Грейс, сходи-ка на кухню и налей нам чая со льдом. Только не забудь сначала вымыть руки. И как только вынешь из контейнера лед, наполни его заново водой.

Тяжело вздохнув, Грейс встала и направилась к двери, крайне недовольная изгнанием. Чтобы все поняли ее настроение, она сердито хлопнула дверью.

– И не хлопай дверью – малыша разбудишь! – В ответ раздалось лишь недовольное ворчание. Джиллиан сунула руки в карманы шорт и устало улыбнулась Линку. – Извини. Не хочу вмешивать тебя в наши семейные проблемы.

Линк заметил, что нос и щеки у нее слегка обгорели на солнце, а волосы забраны в хвостик. Что-то происходило в его душе, когда Джиллиан оказывалась рядом – и осознание этого настолько его потрясло, что он не сразу сумел ответить.

Смущенно кашлянув, Линк подобрал с пола веранды принесенный сверток.

– Грейс говорила, что ты часто укачиваешь здесь Форда, когда он капризничает по ночам. Вот, надеюсь, пригодится.

Джиллиан просияла.

– Знаменитый гамак острова Паули! Ой, Линк, как чудесно! – Она подошла, протягивая руку к тяжелой связке веревок и узлов, и неожиданно для Линка обняла его.

Гамак выскользнул из руки и упал на песок, когда Линк обнял ее в ответ. Она пахла солнечным светом, младенцем и молоком; эта новая Джиллиан разительно отличалась от прежней, но в то же время была очень похожа на прекрасную девушку из его прошлого. Линк на мгновение крепко сжал ее в объятиях, словно хотел подольше удержать теплые воспоминания.

Она снова покраснела.

– Извини. Я уже не помню, когда в последний раз получала подарки. Ужасно мило с твоей стороны.

Линк поднял упавший гамак, в очередной раз сам себе удивляясь. Ведь ехал в Чарльстон, когда увидел у дороги магазинчик с гамаками… И в следующий момент уже стоял на ее веранде, собираясь развешивать покупку.

– Вообще-то у меня был скрытый мотив: я сплю с открытыми окнами и не хочу, чтобы по ночам меня будил плач ребенка.

Она переступила с ноги на ногу и улыбнулась.

– Ну да, я так и подумала. Все равно спасибо!

У Линка потеплело на душе, и он взял в руки ящик с инструментами.

– Покажи, куда вешать.

Скрестив руки на груди, Джиллиан прошлась по веранде и остановилась в дальнем углу.

– Вот сюда. Во второй половине дня здесь обычно солнечно, а в самые жаркие часы это место как раз окажется в тени. Ну а ночью тут будет просто идеально.

Вытащив нужные отвертки, Линк подтащил гамак и принялся за работу, стараясь не смотреть на ее длинные голые ноги и едва выглядывающий из-под короткого топа живот. Эта женщина воздействовала на все его пять органов чувств – он уже и не помнил, когда испытывал что-то подобное. Ни одна из многочисленных женщин не западала ему в душу так, как Джиллиан. По крайней мере, после Лорен.

Повернувшись к ней спиной, Линк вкручивал шурупы в древесину веранды. Он не хотел, чтобы лицо Джиллиан вытеснило воспоминания об обвиняющем взгляде ее отца и о тонком матрасе на койке тюремной камеры, где он провел две ночи.

– Помнишь шкатулку, которую я сделал для Лорен? С инициалами на крышке?

Джиллиан побледнела.

– Конечно, помню! Ведь это я купила специальную стамеску для вырезания инициалов. – Она нервно сглотнула. – И подарила ее тебе на семнадцатилетие.

Линк словно наяву почувствовал под пальцами лезвие стамески, вспоминая, с каким трудом она прорезала неподатливое дерево, а затем воткнулась ему в руку, и теплая кровь потекла по пальцам. Позже Лорен промыла и перевязала рану.