Колыбельные неведомых улиц. Разговоры с бездомными об их жизни

– Потому что отец не заплатил ему денег?

– Да, ну так получилось. А он [генерал] импотент был, а я его по баням возил как телохранитель, ездил с этим прапорщиком Орловым. Я, батя Морозов – с Белоруссии парень и малыш, он с Сибири парень. Два двадцать один, два пятнадцать роста у бати Морозова, а меня метр восемьдесят взяли из-за того, что я рядом сидел с ним и мы с ним часто общались. И меня, получается, с училища [выкинули], я не закончил, а я уже тогда просёк это. Я к нему прихожу в кабинет, он говорит: ну чего, прапорщиком будешь? Я говорю: зачем я пять лет учился-то? Я, во-первых, экзамены сдавал без твоей помощи, хотя у тебя телохранителем был. Я всё делал, а ты меня вот так вот бортанул просто из-за того, что тебе денег не дали.

У меня отец-то пожаловался, и отец когда спросил, говорит „денег ему дать?“, я ему: с какого? А отец у меня, он до того коммунист был, что я просто объясню. Вот он двадцать семь лет копил на Волгу. У него в восемьдесят девятом году не получилось, а тогда начали тарифы повышаться, и он купил Жигули. И с восемьдесят девятого года до девяносто четвёртого он прятал его в гараже. Я у него спрашиваю: а почему ты на ней не ездишь? Он говорит: ну я ж директор, мне стыдно. Значит, нецелевые доходы у него какие-то, получается. Мы жили в деревне, у нас домик был самый нищий, хотя он директор совхоза. Потому что был правком, обком, в которые в любое время любой человек напишет донос – и всё, его мучают проверками.

И вот с этим Усыниным у нас получился такой конфликт. Не закончил я училище, потом поехал в Казань, закончил всё-таки в Казани комплексные экзамены. Когда представитель говорит „ты служить дальше пойдёшь?“, я разочаровался, я не пошёл. А уже всё-таки шесть лет. Все крысы какие-то, ты представляешь, он на студентах, получается, наживался так, что это вообще бессовестно. В девяностые годы он мало того, коммерцией занимался, которой не имел права, такая тварь. Там и дети были развратные очень, две дочери у него. Старшей я не знаю, там батя Морозов с ней ходил, а я – с младшей, четырнадцать лет, так она там такое вытворяла, я был в шоке. Ну, я деревенский, я к этому был не готов.

Потом, пока в училище был, на четвёртом курсе я женился. А женился как, меня в свободное время ставили в охрану на дискотеку в училище. И я уже там всех этих старых, пришлых знал. А эта новая какая-то, я говорю: во, ну, наверное, нормальная. Приехал к ней, а у меня тогда был Москвич 412-й. И вот, я с этой девчонкой, Анна Николаева её звали. Поехали на Москвиче, приехали, я её всё, довёз, говорю: вылазий. Она говорит: может зайдёшь? Я: а зачем? Ну я, типа, колхозник, не соображаю. А она: ну как там, чаю попьём, туда-сюда… – Нет, давай лучше чай попьём здесь. [Смеётся]. Тогда появился только лимонад такой „Зелёный чай“. Я говорю: вот – холодный, давай, попей, успокойся и иди домой. Ну, думаю: первый день нельзя.

И она мне: нет, нет, нет, пошли домой и меня – чуть не волоком. Прихожу к ней, попили чаю, посидели, она говорит: может, покрепче? Я говорю: я не пью. И она начала издеваться, я говорю: ну тогда давай на диван. Она говорит: диван скрипит. – Ну давай на пол. И вот на полу её… И тут заходит старшина в ментовской форме, свет включает: о-о-о, зять! Я говорю: не-не-не, я – не зять! Он говорит: будешь зятем. Так я и поженился.

– Заставил?

– Ну считай так.

– Она сама-то хотела?

– Она просто так что ли меня затащила? Это кажется, что они такие глупые, они умнее нас. Да уже всё было продумано, потому что потом оказалось, мой однокурсник женатый был на её подружке, на её однокурснице. И он рассказал, что я – сын директора. Всё, там уже было решено всё, она только из-за этого и замуж вышла. А когда получилось так, что девяностые года, отца с должности сдвинули…

Короче, женились мы в девяносто четвёртом году. Я на ней женился, тесть привёз только ведро спирта „Рояля“ на свадьбу и шесть стаканчиков. Отец мне подарил телевизор, холодильник, ковёр, помог с обоями. На дом дали, я старался, материал закупал сам, с квартирой как-то самому решить. А требования пошли, потом, через две недели тёща приходит: ну-ка, купи моему мужу машину. С хуя-то загуляли? Я говорю: обычно родители детям помогают, а не дети родителям – тесть твоей ещё работает на ментов.

Я материал покупал и хотел всё дом построить. И построил, дурак, двести семьдесят квадратных метров. Вообще сдуру, не считая веранды одиннадцать на четыре и не считая гаража, шесть на двенадцать. Домяру строил, строил. И отец говорит: ты вот когда дом достроишь, тогда и женись. Я выкупил квартиру, у меня жена постоянно в этой квартире, а в доме не жила, в деревне, тридцать пять километров от города, в моей. [Отдельно жили], а она такая чудная была, я даже объяснить не могу. Короче, блудит, блудит, да и я сам тоже был хорош, чего там говорить.