Команда сорванцов: Музей восковых фигур. Бал газовщиков

Увы, мистер Гребби уже удалился в магазин, и двери стояли закрытые. Констебль Джеллико на всякий случай подергал их – так, для проформы, – потом натянул свой шлем поглубже на потеющую лысину и зашагал в сторону Блэкфраерс-роуд со скоростью примерно три мили в час.

Плацдарм был свободен.

– Слава богу! – выдохнул Бенни. – Слушайте, что этот старый клоп там делает, а?

– Я думаю, подает нам сигналы семафорной азбукой, – глубокомысленно сказал Гром, внимательно наблюдая за происходящим в витрине. – Он уже показал «X», «T», «З»… и «Ф».

– А ты уверен, что он буквы знает? – усомнился Бенни. – Жаль, что Гребби не выключил чертов газ, тогда Диппи мог бы спокойно вылезти из витрины и пойти открывать нам дверь. Кстати, а где Брайди? Ни на кого в этом мире нельзя положиться!

Брайди тем временем была страшно занята. Они с Акуленышем Бобом расследовали другую загадку – восковой фигуры, за которой охотились сразу два (три, если считать француза) набора бандитов.

– Я так думаю, – поделилась она с братом, – кто-то добрался до нее, пока Гром не видел, и спрятал в ней что-нибудь ценное.

– Брульянты, – выдвинул версию Акуленыш.

– Ну, например. Потому что сама по себе она точно гроша ломаного не стоит. Поэтому, сдается мне, нам надо ее вскрыть и посмотреть.

Они сидели у себя, наверху, – и куклу для безопасности затащили туда же. Остальное семейство собралось на кухне, откуда доносились звуки музыки: дядя Пэдди наяривал на вистле, а мистер Суини – на скрипке, так что в данный момент спальня, которую Брайди делила еще с пятью домочадцами, была пуста.

Брайди пристроила огарок свечи на комод, а куклу – на кровать. Во всех этих приключениях та успела порядком обтрепаться… да и с самого начала красотой не отличалась, если между нами.

– Сымай с него костюм, – подсказал Акуленыш Боб.

– Я так и собиралась. Что ты там ешь?

– Его ухо. Оно у меня прям в руке осталось.

– А что твоя рука делала с его ухом, начать с того?

– Отрывала, – кротко ответил он.

Была в этом ребенке какая-то величавая простота, что и говорить.

– Ради бога, Боб! Ладно уж, оторвал – теперь ешь. Вряд ли тебе с него плохо станет, учитывая, сколько жуткого мусора ты уже в себя загрузил. А теперь двинь отсюда. Надобно снять с его одёжу, чтоб она пуще прежнего не попортилась.

Счастливо чавкая восковым ухом, Акуленыш Боб пристроился на ту половину матраса, где спала Шивон, и стал смотреть, как Брайди воюет с костюмом. В конце концов, ей удалось его снять. Пошарив по карманам, она не нашла там ничего интересного – кроме бумажного пакетика, в котором когда-то были леденцы. Это она отдала Акуленышу – пусть себе нюхает.

Затем она тщательно ощупала толстые холщовые сосиски, представлявшие собой кукольные руки и ноги. В одной обнаружилась наполовину съеденная репа. В другой – кусок бечевки с бесконечным и крайне сложным узлом. С ним, помнится, возился Гром, когда решил заняться эска… эскапологией – ну, то бишь, наукой высвобождаться из всяких там цепей и прочих пут. Они еще тогда потратили сорок минут на то, чтобы как следует его связать, а он – три с половиной часа на то, чтобы из веревок выпутаться. Бенни сказал, что это немного долго – вряд ли публика в мюзик-холле согласится все это время любоваться, как мешок на сцене извивается и пыхтит.

Эскапология Грому тогда быстро надоела, и веревку он выбросил – а поди ж ты, вот она! Впрочем, даже Бенни с его буйной фантазией не привиделись бы банды чокнутых узловязов, готовых на все, чтобы ее украсть.

Зашвырнув бечевку в угол, Брайди вернулась к своим хирургическим упражнениям.

– Ты животик еще посмотри, – посоветовал Акуленыш Боб. – Наверняка брульянты у него в животе. Я бы их туда положил. В живот.

– Ты туда все кладешь, Акул.

– Ага, – просто согласился он.

Но в животе, увы, была одна солома. И в груди. И в руках. К тому времени, когда Брайди добралась до шеи, вся спальня была усыпана клочьями сена, кукурузными стеблями, неопрятными охапками соломы и обрывками мешковины. Голова на своей жердине укоризненно созерцала этот разгром своим последним оставшимся глазом.

Брайди поскребла в своей собственной голове и ответила той испытующим взглядом.

Оторвав пока еще не съеденное Акуленышем второе ухо, она повертела произведение воскового искусства в разные стороны. Странная это все-таки штука… из которой она сделана: мягкая, но совсем не липкая… прожилки внутри, как из сажи… и вроде пахнет – или это ей показалось?

Брайди еще раз принюхалась к голове – запах правда был, и довольно сильный… но вполне приятный. Даже прямо очень приятный. Неудивительно, что все те собаки пытались до нее добраться. Она помяла кусочек воска между пальцами. И чем дольше она его мяла, тем сильней и приятней он пах.

– Интересно… – протянула Брайди.

– Но не может же быть… – продолжила она.

– Нет, не думаю… – сказала она и замолчала.

А дальше у нее в голове будто свет включили. Брайди с размаху шлепнула ухо на место и всплеснула руками.

– Идем, Акул! Я все поняла! Я знаю, за чем они охотятся.