Команда сорванцов: Музей восковых фигур. Бал газовщиков

– Все эти парни пытались спереть нашу восковую фигуру, – переведя дух, сообщила Брайди. – И ентот вот мусью тоже. Я-то сразу смекнула, что на вора он не похож, да только мы ему слова вставить не дали. Вот я и подумала… а потом мы с Акуленышем вскрыли куклу и нашли там только солому и всякий мусор… тоисть дело точно было в голове, ага? А голову сделали из куска воска, который принадлежал Грому – и я вспомнила его домашнюю работу…

На стол лег весьма грязный листок бумаги.

– «Амбра серая. Жирная субстанция мармориформной или бороздчатой конфигурации, выделяемая из кишечника кашалота. Высоко ценится в парфюмерии», – громко прочитал сержант. – Это что еще за ахинея? Бороздчатой? Мармориформной?

– Кто его знает, – авторитетно пожал плечами Бенни. – Нам сначала надо дойти до «Б», а потом до «М» по словарю. Мы пока только на «А».

– Это все неважно, – нетерпеливо отрезала Брайди. – А важен ентот вот кусок – про парфюмерию. Так что я нашла мусью – вот этого! – подумала, он именно потому за ним и охотился. И я была права! Права!

Маленький француз, который только что не корчился от волнения, немедленно вступил в разговор:

– Да! Мадемуазель совершенно права! Меня звать Гастон Леру, парфюмьер! Я изготавливать самые прьекрасные, самые изысканные духи на свете! И когда мой нос – орган, чрьезвычайно чувствительный и деликатный… – тут он обеими руками потрогал собственный нос, словно желая убедиться, что тот на месте и надежно прикреплен, – когда мой высокопрофессиональный и незаменимый нос уловил аромат серой амбры, я просто пошел за ним. Потом я его потерял. Потом он меня нашел. Это самый прьевосходный, восхитительный, глубоко прекрасный образец серой амбры, который я встрьечал в своей жизни! Я должен его получить! Мой гений его желать!

Сержант устало потер лоб.

– Что значит, вы должны его получить? Судя по всему, он принадлежит присутствующему здесь юному Грому. Если вы хотите эту вашу амбру, придется купить ее у него. Сколько она стоит? Пару фунтов?

– Сильно больше! – сказала Брайди. – Скажи им, мусью! Давай!

– Извольте, – с достоинством кивнул месье Леру. – Рыночная цена, да. Она составляет шесть фунтов за унцию.

Никто не произнес ни слова.

Никто не двинулся с места.

Потому что никто не мог.

– Шесть фунтов?! – пискнул наконец Гром. – За унцию?! Так это же…

Он в каком-то священном ужасе уставился на помятую, потертую голову с усами из конского волоса, кровавым глазом, треснутыми перепачканными зубами.

Сержант потрясенно присвистнул.

– Где почтовые весы? – рявкнул он. – Быстро, констебль!

Джеллико пододвинул ему небольшие латунные весы, стоявшие у него прямо под носом.

– Усы я не хочу, – быстро сказал месье Леру. – И глаза. И зубы. Удалите их!

Бенни исправно выковырял все поименованное; сержант ласково водрузил оставшуюся голову на одну чашку весов и по одной стал добавлять гирьки на другую.

– Четыре фунта и четырнадцать с половиной унций. Все верно, мусью?

– Совершенно верно! – важно кивнул тот.

Сама собой откуда-то появилась записная книжка. Сержант облизал кончик карандаша и принялся высчитывать сумму. Тем же самым занялся месье Леру. Тем же самым попробовал заняться констебль Джеллико.

Впрочем, через минуту он сдался.

Остальные двое еще немного покорпели, потом сержант показал результат своих вычислений французу, и они обменялись кивком.

– Четыреста семьдесят один фунт, – сказал сержант.

– Совершенно верно, – повторил француз.

– Выходит… Акуленыш наел на полста фунтов! – потрясенно простонал Бенни. – И терьер старого Рона… он ведь тогда нос сожрал!

Все дружно посмотрели на Грома.

Гром сделался очень красен.

Потом он сделался бел, как простыня.

Потом он очень громко шмыгнул носом.

– Так… черт возьми! Это… этого же хватит, чтобы уплатить залог за па! Я могу его отсюда вызволить!

– Значит, ему повезло, – согласился сержант.

Месье Леру внес немного золотом в частичное погашение причитающейся суммы, а сержант предложил положить голову в сейф, пока по чеку не будут выплачены остальные средства, чтобы все было законно и честно. После этого констебль Джеллико повел Грома к магистрату, разбираться с залогом.

У Грома от всех этих событий голова шла кругом, так что он едва мог думать.

Услыхав, чего от него хотят, магистрат не сдержал улыбки.

– Ох ты господи… Мистер Добни? Да, помню я это дело. Святые небеса! Выпускаем наконец-то? Что ж, тем лучше. Светлая голова у парня – так и искрит. Шокирующий случай. Ха-ха-ха!

Гром ни слова из этой тирады не понял и слишком нервничал, чтобы спросить.

Дальше им пришлось прогуляться еще раз – до тюрьмы на Ренфрю-роуд, мимо Бедлама, где томились несчастные сумасшедшие. Гром невольно поежился, разглядывая темную громаду больницы.

– Жалко бедняг, которых туда посадили, – констебль Джеллико сочувственно посмотрел на него. – Тут уж никакой сирой амвуры не хватит, чтобы их оттудова вытащить.