Командир

Чем пахнет чистый океанский воздух? Я пока еще не успел понять, сразу не получилось вдохнуть его смрад. Выкатив наружу, все стали жадно курить, в воздухе пахло дымом сигар, махорки, сигарет «Македония», «Альфа», «Милит». А потом со мной приключилась замечательная история, оттого и не успел подышать вовремя чистым атлантическим воздухом с его вонью. Замечательное в моей истории то, что я лично познакомился с командиром. Я вышел на поверхность лодки с офицерами, в числе первых, чтобы проверить сохранность орудий после нашего несостоявшегося затопления. Я осматривал орудие, как вдруг возле меня возник командир. Именно что возник, а не подошел.

«Есть повреждения?» – спрашивает он.

«Нет, господин командир», – отвечаю.

Он молча кивнул. Он был босиком, в форменных бриджах. Над нами повисло хмурое небо.

Он вынул из кармана пачку сигарет и прикурил, не обращая на меня внимания, но и не двигаясь с места. Это было днем, а днем мы обычно уходим под воду, всплываем только по ночам. Но у нас были неполадки в электросети, и, чтобы ликвидировать их, мы вынуждены были плыть на поверхности. Поэтому прикурить сигарету при дневном свете было неопасно. Но еще до выхода в Атлантику я видел, как он прикуривает по ночам, и он, и все остальные: его друг, старший помощник, прочие офицеры, короче, мы курим здесь все. Но курить по ночам опасно, красный кончик твоей сигареты могут увидеть даже с огромного расстояния. Они прикрывают его ладонью и опускают голову, когда затягиваются, но его не спрячешь, поскольку он живой и даже издалека привлекает к себе внимание. Поэтому я набрался смелости и сказал:

«Командир, можно вам кое-что показать?»

«Конечно». Тогда я вынул из кармана остававшуюся у меня флорентийскую сигарку, поджег ее армейской зажигалкой, одним пламенем, не прикуривая. Чтобы укрыться от ветра, я спрятался за старпома с его обгоревшим лицом, который тем временем подошел покурить за компанию. Моя сигара была раскурена, горящим концом я вставил ее в рот, сжал плотно губы и стал курить «a fogu aintru», как говорится по-нашему. Красного кончика было не видно, как и самой сигары, они были у меня во рту. Я сделал две затяжки, как только я умею, выпустил дым через нос, после вынул сигару и пригасил о каблук. Командир и старший помощник стояли с открытыми ртами.

«Это называется курить «a fogu aintru»», – объяснил я им.

«Как-как?»

Вначале никто не понимает.

«А fogu aintru», – повторил я по слогам, – курить другой стороной, «с огоньком внутри». Так ты стопроцентно уверен, что враг тебя не увидит».

Командир смерил меня взглядом. Неделя уже, как мы плаваем, но так он на меня еще не смотрел.

«Ты, сардинец, откуда?»

«Из Нурри».

Он не спросил меня, где находится Нурри. Все спрашивают, и я отвечаю: «Рядом с Орроли, где находится самый важный нураг[16] в Сардинии». Но он не спросил. Неужели ему известно? Неужели он знает, что наше озеро и река называются так же, как я? Он молча кивнул, не сводя с меня глаз.

«С сигаретами тоже работает?» – спросил он.

«Так точно», – ответил я.

«Рот не обжигает?»

«Если знаешь, как делать».

И тогда, чтобы произвести впечатление, я произнес то, что говорит мой отец, потерявший ногу на плоскогорье Ази`аго в 1917 году, отчего через год на свет появился я: «Во время Великой войны все итальянские воины в траншее курили «a fogu aintru». Их этому научили однополчане из «Бригады Сáссари»».

Командир отвел от меня взгляд, переглянулся со старшим помощником, продолжавшим спокойно курить. Что-то промелькнуло в их пересекшихся взглядах, но что именно, трудно сказать. Потом повернулся ко мне и произнес то, что я надеялся услышать: «А меня научить сможешь?»

Он имел в виду здесь и сейчас. Вот это номер! Командир, который учится у меня. Старший помощник вышвырнул окурок и, не говоря ни слова, отвалил. Командир остался со мной у орудия. Он крикнул ему вслед: «Врубай музыку и скажи повару, пусть на ужин готовит клецки!»

13. Джиджино

Старпом заходит в камбуз в то время, когда мы моем котелки и я читаю свою поварскую литанию, как приказал мне командир: зелень репы, кабачки в остром соусе, паста с сардинами, молоко по-португальски… Старпом сжимает мне плечо так, что становится больно, и говорит: «Клецки, Джиджино. Приказ командира». И убегает.