Комбо

Зато «Белого Клыка» Джека Лондона перечитал до максимального нуля, заслужив одобрение Кота-библиотекаря. «Бегство от свободы» Эриха Фромма, безусловно, оценил, но мусолить не стал, отложив намерение сделать это на неопределённый срок. Надо сказать, крайне было неудобно, что в библиотеке отсутствовала книжная полка, на которую можно было бы отставить понравившиеся книги, чтобы вернуться к ним в первую очередь.

В клубе до зубовного скрежета встретила всё та же надоевшая схема: напоминание рефери про высокий дуб, который не падает от первого удара, звук начала боя, появление того самого дуба. Подумалось, что я сойду с ума, если это не прекратится!.

Настроил себя на победу и затанцевал, пытаясь уклониться от ударов громилы. Пропустил один удар и озверел, разозлился на себя, вспомнил о своём желании отблагодарить гипнотизёра, подарившего эту «чудную» игру, и начал работать на износ, вкладывая в апперкоты, джэбы и кроссы весь гнев и силу, заметно тающую с каждым сильным ударом.

И всё-таки получилось: соперник зашатался, знакомо откинулся на канаты, вращая зрачками, и я в этот раз не растерялся — подскочил и нанёс серию акцентированных ударов в голову сползающего дуба. Едва тело громилы растеклось безжизненно на полу, глаза закрылись, рефери радостно объявил:

— Пришёл, увидел, победил! — разумеется, он сказал на латыни знаменитое «вени-види-вицы», но я, прокачанный сборником латинских пословиц, первёл их автоматически.

Послышался звук аплодисментов и улюлюкающей толпы. На полу — я успел попятиться — прямоугольный мат с лежащим на нём побеждённым соперником перевернулся. По центру ринга теперь находилась большая красная кнопка. Я подумал секунду и решительно встал на неё.

Знакомый гул, радостные возгласы, посыпавшиеся с потолка и растаявшие, едва коснулись ринга, зелёные купюры — и всё стихло. Только знакомый голос прокомментировал перед окончательно установившейся тишиной:

— Поздравляем! Вам доступен модуль управления.

Огляделся — в самом клубе изменений не произошло. «Может, поезд запустил?» — подумал с надеждой и поспешил из клуба. Подозрение, что и сегодня игра, не смотря на победу, устроила подлянку, только усилилось после аптечного модуля. Чтобы попасть на вокзал, нужно было миновать бар и авто-шоп. У бара внезапно оказалось много неигровых персонажей, а знакомый байкер, на которого наткнулся, радостно сказал:

— Поздравляю с победой, Макс! Энн сказала, что сегодня ты угощаешь нас выпивкой?

— Иди ты! — пробормотал и не изменил маршрута, хотя двери бара оказались приглашающе открытыми.

На вокзале топтались всё те же пассажиры, поезд шумел где-то далеко, чёрные туннели не разрешали заглядывать внутрь… Если бы я мог сейчас заплакать, сделал бы это. Мысленно громоздя одно хлёсткое слово на другое, побрёл обратно. В автосалоне остановился полюбоваться на машины, на которые теперь снова нужно было копить. Хотел было повернуться спиной к приближающемуся продавцу, как услышал слова, прозвучавшие словно песня райских птиц для разочаровавшегося грешника:

— Привет, Макс! Я вижу, ты смог заработать денег! Сегодня у тебя на счету две тысячи кредитов! Желаешь ли сделать покупку?

Вот как! Значит, все его казавшиеся бесконечными мучениями оправдались? Да, чёрт возьми, конечно, я желал сделать эту чёртову покупку!

Мотоцикл домчал до аптеки за восемь секунд. Там я сохранил успех и решил, пока меня не выдернет из Игры, буду колесить по этому убогому городишке: мало ли, вдруг ещё где откроется локация, за назойливость.

Степан

На этот раз Малышев не назвал идею Степана пустой, но и отменять своего решения не стал. Наблюдательные посты возле мест встреч встревоженных трансгендеров, геев и лесбиянок решено было продержать минимум неделю.

На совещании в ФСБ Степан поделился своими наблюдениями относительно Библии и очевидного вмешательства в сознание невольных помощников Апостола — такое имя дали предполагаемому организатору терактов и пожара в секс-шопе.

Например, при попытке прочитать память Милены и образ человека, подарившего ей Библию, девушка заплакала, жалуясь на невыносимую мигрень. От подскочившего внезапного давления у неё даже кровь носом пошла, что свидетельствовало о «правильном» подходе Апостола, умело заметающего следы давлением на психосоматику. Наверное, можно было попытаться ослабить влияние, но как это сделать — Степан представлял смутно. Позже не по годам сообразительный Куликов посоветует обратиться к опытному бывшему коллеге:

— Вам бы, товарищ майор, с Булгаковым поговорить. Он мужик что надо, авось поможет. Только вы это, к товарищу Голубеву ни-ни… Обсмеёт ещё Валентин Никоныч, скажет, что мы тут без него маньяка поймать не можем, — Куликов, как и все в отделе, не любил уволившегося Голубева.