Коммандер

Вскоре она легла на ост-норд-ост, идя в бейдевинд под зарифленными марселями, а Джек спустился вниз. Он не хотел, чтобы их выдал свет из кормовых окон, но и закрывать их ставнями не было смысла, поэтому, согнувшись, он проследовал в констапельскую. К своему удивлению, там он обнаружил Диллона (конечно, сейчас была не его вахта, но на его месте Джек ни за что не покинул бы палубу). Диллон играл в шахматы со Стивеном, в то время как казначей читал им вслух отрывки из «Журнала джентльмена», сопровождая чтение своими комментариями.

— Не беспокойтесь, джентльмены, — произнес Джек, как только они все вскочили с мест. — Я лишь хочу ненадолго воспользоваться вашим гостеприимством.

Его приняли очень радушно, поспешив предложить вино, сладкие бисквиты и самый свежий флотский реестр. И все же он был пришельцем, который разрушил их тихий уютный мир, заткнул фонтан литературной критики казначея и прервал партию в шахматы столь же действенно, как это сделала бы молния олимпийского громовержца. Стивен теперь, разумеется, трапезничал здесь, внизу — его каюта, небольшой обшитый досками шкафчик, находилась прямо позади висячей лампы, и уже было видно, что он принадлежит к этому обществу; Джек был несколько обижен и, поговорив немного с компанией (ему показалось, что разговор получился сухим, сдержанным и чересчур вежливым), он снова поднялся на палубу. Увидев капитана при тусклом свете, выбивавшемся из люка, штурман и юный Риккетс молча перешли к левому борту, и Джек стал одиноко расхаживать от гакаборта до заднего юферса.

В начале ночной вахты небо затянуло тучами, а незадолго до того, как пробило две склянки, начался дождь, и капельки влаги шипели, попадая на нактоуз. Взошла луна — тусклая, кособокая, непохожая на самое себя. У Джека свело от голода живот, но он продолжал расхаживать туда-сюда, при каждом повороте механически вглядываясь в подветренную темноту.

Три склянки. Спокойный голос капрала судовой полиции доложил, что на борту все в порядке. Четыре склянки. Было столько возможностей, столько вариантов, на которых мог бы остановиться беглец, вместо того чтобы привестись к ветру, а затем выбраться на ветер в сторону Сета. Вариантов были сотни…

— Что, что это? Ходите под дождем в одной рубашке? Это же безумие, — послышался голос Стивена у него за спиной.

— Тсс! — зашипел Моуэтт, вахтенный начальник, не успевший перехватить доктора.

— Безумие. Подумайте: ночной воздух — оседающие испарения — прилив телесных жидкостей. Если ваш долг обязывает вас ходить ночью по палубе, вы должны надеть шерстяной плащ. Эй, там, шерстяной плащ капитану! Я сам принесу.

Пять склянок, и снова заморосил дождь. Смена вахты на руле, повторение курса шепотом, рутинные доклады. Шесть склянок, на востоке стало чуть светлеть. Магия тишины, казалось, была сильна как никогда: брасопя реи, матросы ходили на цыпочках, а незадолго до семи склянок, дозорный кашлянул и почти сконфуженным голосом едва слышно окликнул:

— Эй, палуба. Палуба, сэр. Я думаль, он там, правый траверз. Я думаль…

Джек сунул подзорную трубу в карман плаща, который принес ему Стивен, и полез к топу мачты. Крепко уцепившись за ванты, он направил трубу туда, куда показывал матрос. Сквозь тусклый рассвет и пелену дождя с подветренной стороны, в разрыве туч на горизонте проступили едва заметные латинские паруса полакра. Судно находилось не дальше полумили от них. Затем пелена дождя вновь скрыла его, однако перед этим Джек успел увидеть, что это действительно был их беглец, и что у него переломило грот-стеньгу у эзельгофта.

— Вы молодчина, Андерсен, — произнес капитан, похлопав того по плечу.

В ответ на немой вопрос юного Моуэтта и всей текущей вахты, с улыбкой, которой он не мог удержать, Джек произнес:

— Он рядом, у нас под ветром. Ост-тень-зюйд. Можете зажечь огни, мистер Моуэтт, и продемонстрировать нашу силу. Я не хочу, чтобы он совершил какую-нибудь глупость — скажем, выстрелил в нас или ранил кого-нибудь из наших людей. Дайте мне знать, когда подойдете к его борту. — С этими словами капитан удалился, потребовав принести ему лампу и попить чего-нибудь горячего. Из своей каюты он слышал голос Моуэтта, срывающийся на визг в восторге от чудесной возможности покомандовать (он сейчас с радостью отдал бы жизнь за Джека). Следуя его приказам, «Софи» спустилась по ветру и расправила крылья.