Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

   «Я плачу... если вашей Тани
   Вы не забыли до сихъ поръ,
   То знайте: колкость вашей брани,
 ⁴

 Холодный, строгій разговоръ,   Когда бъ въ моей лишь было власти,
   Я предпочла бъ обидной страсти
   И этимъ письмамъ и слезамъ.
 ⁸ Къ моимъ младенческимъ мечтамъ
   Тогда имѣли вы хоть жалость,
   Хоть уваженіе къ лѣтамъ...
   А нынче! — что къ моимъ ногамъ
¹² Васъ привело? какая малость!
   Какъ съ вашимъ сердцемъ и умомъ
   Быть чувства мелкаго рабомъ?

^1–2Странные слова. Когда же она была его Таней? Такое чувство, что княгиня N. снова подпала под власть романов, которые читала в девичестве, — в них было принято, чтобы юные девы адресовались к своим корреспондентам: «твоя Юлия», «ваша Коринна» и т. п. — причем не только подписываясь. Быть может, автор исходил из мысли, что читателю запомнилась глава Четвертая, XI, и тем самым создается иллюзия логичности здесь уменьшительного имени.

^8–10К моим младенческим мечтам / Тогда имели вы хоть жалость, / Хоть уважение... Очень изящная игра с эмоциональным переходом от повторяющегося чувствительного «м» к нарастающему жесткому «ж», — так, словно бы после шептанья и вздохов ноздри нашей дамы стали подергиваться от гнева, выражая несколько аффектированное презрение.

¹⁴чувства мелкого.«D'un sentiment mesquin».

XLVI.

   «А мнѣ, Онѣгинъ, пышность эта,
   Постылой жизни мишура,
   Мои успѣхи въ вихрѣ свѣта,
 ⁴

 Мой модный домъ и вечера́,   Что въ нихъ? Сейчасъ отдать я рада
   Всю эту ветошь маскарада,
   Весь этотъ блескъ, и шумъ, и чадъ
 ⁸ За полку книгъ, за дикій садъ,
   За наше бѣдное жилище,
   За тѣ мѣста, гдѣ въ первый разъ,
   Онѣгинъ, видѣла я васъ,
¹² Да за смиренное кладбище,
   Гдѣ нынче крестъ и тѣнь вѣтвей
   Надъ бѣдной нянею моей...

XLVII

   «А счастье было такъ возможно,
   Такъ близко!... Но судьба моя
   Ужъ рѣшена. Неосторожно,
 ⁴

 Быть можетъ, поступила я:   Меня съ слезами заклинаній
   Молила мать; для бѣдной Тани
   Всѣ были жребіи равны...
 ⁸ Я вышла замужъ. Вы должны,
   Я васъ прошу, меня оставить;
   Я знаю: въ вашемъ сердцѣ есть
   И гордость, и прямая честь.
¹² Я васъ люблю (къ чему лукавить?),
   Но я другому отдана;
   Я буду вѣкъ ему вѣрна.» —

^5–6Ср. в романе Руссо (сцена из ч. III, письмо XVIII от Юлии к Сен-Пре) описание отца Юлии барона д'Этанжа, который весь в слезах, на коленях умоляет дочь выйти за богатого поляка. (Со стороны сугубо литературной, подобные сцены в романах преследуют единственную цель снять с благородной героини даже тень подозрения, что ею могут двигать корыстные мотивы, когда она, в сердце своем сохраняя верность первому возлюбленному, этому жалкому скитальцу, выходит замуж за господина с солидными деньгами или положением в обществе).

¹²Я вас люблю (к чему лукавить?)Ср. последнее письмо Юлии де Вольмар к Сен-Пре в заключительной части романа Руссо, когда она признается, что любит его (ч. VI, письмо XII): «Да и что мне бояться сказать то, что я чувствую?»

^13–14Но я другому отдана; / Я буду век ему верна. Ср. «Юлия», ч. III, письмо XVIII (от Юлии к Сен-Пре): «Связанная нерасторжимыми узами с судьбою супруга… я вступаю на новую стезю жизни, которая оборвется только с моей смертью». И далее: «уста мои и мое сердце… обещают [покорство и неукоснительную верность тому, кто избран мною в супруги]. Я… не пренебрегу [этим обетом] до смертного часа».

Не может возникнуть сомнения в том, что Пушкин стремился представить решение княгини N. как окончательное, но удалось ли ему это?