Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

   Бывало, пушка зоревая
   Лишь только грянет с корабля,
   С крутого берега сбегая,
 ⁴

 Уж к морю отправляюсь я.   Потом за трубкой раскаленной,
   Волной соленой оживленный,
   Как мусульман в своем раю,
 ⁸ С восточной гущей кофе пью.
   Иду гулять. Уж благосклонный
   Открыт Casino; чашек звон
   Там раздается; на балкон
¹² Маркёр выходит полусонный
   С метлой в руках, и у крыльца
   Уже сошлися два купца.

^9–14Клуб «Casino de Commerce» <«Торговое казино»> был пристройкой к Дому Рено, где жил Пушкин, — на Ришельевской улице, угол Дерибасовской (названия улиц происходят от имен двух бывших губернаторов, Ришелье и де Рибаса).

Лайелл пишет («Путешествия», I, 183): «Залы для балов, концертов и т. п. были построены господином Рено [или Рейно] много лет назад и, очевидно, хорошо посещались [май 1822 г.]. Большой овальный зал, окруженный галереей, поддерживаемой множеством колонн, имеет двойное назначение: бального зала и биржи, где торговцы иногда заключают сделки…».

[XXV]

   Глядишь и плошадь запестрела.
   Все оживилось; здесь и там
   Бегут за делом и без дела,
 ⁴

 Однако больше по делам.   Дитя расчета и отваги,
   Идет купец взглянуть на флаги,
   Проведать, шлют ли небеса
 ⁸ Ему знакомы паруса.
   Какие новые товары
   Вступили нынче в карантин?
   Пришли ли бочки жданных вин?
¹² И что чума? и где пожары?
   И нет ли голода, войны
   Или подобной новизны?

¹² пожары.В черновике (2370, л. 67) строка:

И что Кортесы иль пожары

— недвусмысленно проясняющая, что слово «пожары» в окончательном тексте означает «революции», совпушкинисты это пропустили.

[XXVI]

   Но мы, ребята без печали,
   Среди заботливых купцов,
   Мы только устриц ожидали
 ⁴

 От цареградских берегов.   Что устрицы? пришли! О радость!
   Летит обжорливая младость
   Глотать из раковин морских
 ⁸ Затворниц жирных и живых,
   Слегка обрызнутых лимоном.
   Шум, споры — легкое вино
   Из погребов принесено
¹² На стол услужливым Отоном[88];   Часы летят, а грозный счет
   Меж тем невидимо растет.

^5–6радость… младость.Я попытался — боюсь, не очень удачно — передать эту рифму (в наши дни вышедшую из употребления из-за архаического «младость»), она была столь же обычна в пушкинские времена, как и аналогичная рифма: «сладость — младость», — подвергнутая поэтом критике менее двух лет спустя, в конце 1826 г. (в главе Шестой, XLIV, 5–6). Ср. французскую рифму «allégresse» — «jeunesse» <«веселье» — «молодость»>.

Эта строфа тематически близка строфе XVI в главе Первой, здесь ресторатор Отон заменяет Талона (см. ком-мент. к строке 12).

⁸ Ср. басню Дора о не слишком хитроумной устрице: «Устрица, жирная: свежая и хорошо откормленная / …существо упрямое [которое] живет в добровольном заключении / [но] вот створки раковины раскрываются, / И Господин ее все равно съест…».

Через пятьдесят лет Толстой гораздо более оригинальным языком описал «шершавые» снаружи, внутри «перламутровые» раковины, из которых Облонский серебряной вилочкой извлекает «шлюпающих» устриц. «Недурны, повторял он, вскидывая влажные и блестящие глаза то на Лёвина, то на татарина» («Анна Каренина», ч. I, гл. 10, Облонский и Лёвин ужинают в московском ресторане).

¹²Отоном.[тв. пад., ед. ч.]. César Automne, или Autonne, ресторатор на Дерибасовской улице, напротив Казино. Пушкин транслитерирует его имя на русском как «Отон».

[XXVII]

   Но уж темнеет вечер синий,
   Пора нам в Оперу скорей:
   Там упоительный Россини,
 ⁴

 Европы баловень — Орфей.   Не внемля критике суровой,
   Он вечно тот же, вечно новый,
   Он звуки льет — они кипят,
 ⁸ Они текут; они горят
   Как поцелуи молодые,
   Все в неге, в пламени любви,
   Как зашипевшего Аи
¹² Струя и брызги золотые…
   Но, господа, позволено ль
   С вином равнять do-re-mi-sol?