Коммерсанты

И тут, в одном из районов, на таежном застолье, родилась идея: создать собственную лесопромышленную базу «Кроны». Разрешение на коммерческое использование обширной делянки леспромхоз имел и хотел избавиться от обузы. К тому же Чингиз предложил построить два кирпичных дома, по шестнадцать квартир в каждом, если леспромхоз зарегистрирует базу как дочернее предприятие «Кроны» в Тюменской области с последующим возведением комбината по обработке древесины. Феликс, по телефону, горячо одобрил идею, выслал подтверждение-телеграмму и незамедлительно перевел первые деньги на строительство домов в одно из домостроительных предприятий Тюмени. Колесо завертелось…

На гребне делового успеха смекалистый Вася Целлулоидов подкинул Чингизу крамольную мысль. «Не век же тебе пылить на «Крону», — сказал бывший блатарь Вася Целлулоидов, — надо подумать и о личной выгоде. Пользуйся ситуацией! За те кирпичные дома и небольшие «хрусты» для нужд серьезных людей тебе могут выправить лесобилеты с правом вырубки и вывоза. Это значит, что ты поимеешь свои живые деревья на день подписания договора. Но деревья растут, бля, сам понимаешь. Через год-два-три те же деревья заматереют, кубов станет больше, а тут и ты с топором, понял? Как идея?»

Чингизу дважды объяснять не надо. В конце концов имеет он право на личную жизнь, без общей упряжки! Будет на что опереться, если через пару лет «Крона-Куртаж» отделится от «Кроны». Только звонить об этом никому не надо. Вася Целлулоидов так и сказал: «Только не звони никому. «Крона» тут же выставит претензии, скажет: «Раскольник ты, бля, экономический диверсант! Мы в тайге строим кирпичные дома, а ты на этом свои личные интересы блюдешь. Нехорошо. Могут и побить».

Долго не спал в ту ночь Чингиз Джасоев, все думал, прикидывал. Внешне все выглядело гладко, но душа томилась. А тут еще свидетель — блатарь на вольняшке Вася Целлулоидов. «Знаешь, Вася, — сказал Чингиз утром. — Поедем к нотариусу, в райцентр, составим купчую. Я тебе от своего права на лес пятую часть отстегну. Пусть растет, жирует, набирает твои кубометры». Подарок был царский. Васю даже слеза прошибла, что бывало не часто. Сказал, что отныне Чингиз ему дороже отца родного, которого, кстати, Вася никогда и не знал. Его подкинули в семью железнодорожника на разъезде Молодежный с целлулоидным браслетом, на котором было нацарапано «Вася». Так и определилась его фамилия — Целлулоидов…

Чингиз протянул два паспорта. В одном пряталась зеленоватая купюра с ликом покойного президента Америки Авраама Линкольна. В затемненном оконце администратора гостиницы всплыли сонные глаза. Взгляд оценивающе прихватил Чингиза и Васю Целлулоидова.

— Вы вместе? — Администратор небрежно сбросил пятидолларовую купюру в ящик стола.

— Вместе. Но в разных номерах, — кивнул Чингиз. — На два дня.

— Заполняйте анкеты, — вздохнул администратор и, протянув два бланка, добавил: — Горячую воду отключили, ремонт.

— Москва, бля, — фыркнул Целлулоидов. — В тайге у меня горячей воды хоть вплавь… Мечтал, понимаешь, — он брезгливо подобрал бланк двумя пальцами и отошел к столу, точно на расправу.

Чингиз не любил Москву, Москва его унижала; приезжая в Москву, он, как правило, был ограничен в деньгах. На этот раз деньги у него водились, он своего не упустит… Но главное, надо засветиться на бирже хорошо одетым, преуспевающим коммерсантом, на это обращают внимание, правда, основной костяк маклеров походил на свору драных псов. Но Чингиз чуял тенденцию. Внешний вид коммерсанта — составная часть маркетинга. Красочные буклеты с фирменным знаком «Кроны-Куртаж» с перечислением услуг для своих партнеров, еще кое-что по мелочам…

— Воды горячей у них нет, — бухтел Целлулоидов, нагруженный кейсом шефа и своим «ридикюлем», как он называл чемодан. — Так хотел попариться.

— Умолкни, Вася, — лениво советовал Чингиз. — Сунь голову под кран, вообрази, что на Черном море. Все дело, Вася, в воображении. Сейчас мы с тобой оставим багаж и мотнемся в город. Приглашаю тебя, Вася, как своего верного секретаря, поштефкать в модном ресторане. А там и до веселья недалеко.

— Спать хочу, — неожиданно ответил Вася. — Завтра поштефкаю. Старые раны болят. — Васю два раза резали в лагере и раз на поселении. — Устал Вася, хочет в койку, — сказал он себе.

— Ну, смотри, — тихо обрадовался Чингиз: куда он двинет с таким Васей Целлулоидовым, от милиции отбоя не будет. Вася — дитя тайги, в тулупе и шляпе, хоть и башковитый, надо отдать должное. И хватка железная. Пусть Вася поработает на фирме полгода-год, притрется, войдет в курс основных забот, познакомится с коллективом, словом, «заразится «Кроной». А потом вернется в тайгу заведовать сибирским отделением. Там Вася как рыба в воде. А со своими связями — вообще человек незаменимый. За что Целлулоидов отбывал наказание, Чингиз не спрашивает — сам расскажет, придет время…

Чингиз поменял деловой темный галстук на светло-кофейный, освежил волосы итальянским одеколоном и, прихватив визитку, надел свое роскошное пальто.