Коммерсанты

— Не царь, сам подгребешь, — ответил тот же голос бывалого человека. — Еще за дорогу деньги сшибут с нас. Да так, словно в карете возили, с тройкой гнедых…

Суд занял около четырех минут. Часы висели в комнате, где проходила выездная сессия, под портретом того же рыцаря революции в перетянутой портупеей гимнастерке. Рыцарь с подозрением щурился на своего тезку взглядом, отметающим всякое снисхождение.

Вначале всем, кого прихватили на Дворцовой, зачитали указ о запрещении несанкционированных митингов и собраний. Судья — длинная и плоская бабенка в мышином костюме и галстуке — читала указ, придерживая лист двумя пальчиками, брезгливо оттопыря мизинец с янтарным ногтем…

— Ты б ее шпокнул? — деловым шепотом поинтересовался морской офицер у Феликса.

Тот отрицательно повел головой и скрипнул стулом.

— И я бы не смог, — согласился моряк. — Лучше прокуроршу.

— Пожалуй, прокурорша получше, — шепотом ответил Феликс и вновь скрипнул стулом.

Прокурорша подобрала подбородок смуглой ладошкой, устремив голубые, резко подведенные глаза поверх голов арестантов.

— У меня похожая лахудра была, в Североморске. Насморком наградила, — нашептывал моряк. — Какой-то херней доктора кололи, дуршлаг из задницы сделали.

Судья прервала чтение указа и с обидой взглянула на шептунов.

— Умолкни. Еще и впрямь расстреляют, — Феликс скрипнул стулом. Стул достался скрипучий, реагировал даже на дыхание, чертов стул. Судья уже успела сделать Феликсу замечание. Но что он мог поделать, все стулья были заняты. На некоторых сидели по двое. Хорошо еще, основная масса задержанных ждала в другой комнате, судья решила начать сессию с «политических», бытовики подождут, не баре.

— Всем ясен смысл указа? — спросила судья.

Арестанты угрюмо молчали. Руку потянул зам. главного технолога молокозавода.

— Хочу заявить. Морской офицер не виноват, это я попросил его подержать плакат, — объявил он. — Прошу учесть при вынесении приговора.

Судья заметила, что задержанный выступает не по делу. Ее интересует, все ли поняли суть указа по разделу наказания за содеянное. Если все поняли, то приступим к слушанию. И представила состав суда. Слушания ведет судья Никишкина — то есть она сама — и прокурор Симоненко-Грант. Прокурорша не шевельнулась, видимо, под тяжестью двойной фамилии. Секретарь суда — Зуева… Со своего места важно приподнялась пухлая девчушка с розовым личиком, словно только вернулась с катка. Судья поинтересовалась, нет ли отводов или замечаний по составу суда? Отводов и замечаний не было.

И вновь под Феликсом скрипнул стул — тяжко и противно.

— Кто так скрипит стулом? — нервно воскликнула судья. — Фамилия?

— Чернов.

— Начнем с вас, — решила судья. — А то скрипите, как…

— Серпом по яйцам, — не удержался морской офицер и поджал колени, пропуская Феликса.

У стола судьи Феликс вскинул глаза на портрет своего сурового тезки, над которым пауком пластались часы. Было пять минут шестого.

Судья пробежала взглядом какие-то бумаги, перелистала паспорт Феликса и протянула паспорт секретарше.

— Чернов Феликс Евгеньевич. Согласно указу вы приговариваетесь к штрафу в четыреста рублей. Плюс транспортные издержки. Всего четыреста пятнадцать рублей шестьдесят копеек, — проговорила судья.

— Ого! — воскликнул Феликс и умолк, вспомнив рекомендации толстого лейтенанта милиции. Впрочем, сукин сын этот мент, сказал, что только пожурят и отпустят. Может, напомнить об этом судье?

— Есть претензии?

— Нет, гражданин судья. Все нормально, — улыбнулся Феликс. — Правда, я рассчитывал на триста рублей, согласно обещанию информатора на Дворцовой площади, но…

— Катя, ты уже вписала сумму штрафа? — спросила судья.

— Нет, Валентина Кузьминична, собираюсь, — ответила секретарь.

— Запиши триста рублей.

Секретарша кивнула.

— Большое спасибо, Валентина Кузьминична. Все как в сказке, — Феликс направился к столу секретаря за своими документами. Проходя мимо прокурора, он подумал — не умерла ли та; нет, вроде дышит.

— Следующий, — судья подобрала бумаги, лежащие сверху стопки. — Жаров Никодим Харитонович.

Морской офицер устремился к судейскому столу. С Феликсом он повстречался в тесном коридорчике между рядами.

— Пожалуй, я бы ее шпокнул, — шепнул Феликс и, подмигнув, добавил: — Поклон матери, адмирал. С днем рождения. Надеюсь, вы еще успеете.

Мент, что сидел у выхода, закрыл журнал «Огонек» и спросил судью, выпускать гражданина или нет. Та кивнула. Мент повернул ключ и толкнул коленом дверь.

Феликс обернулся, помахал своим подельникам и взглянул на часы. Большая стрелка чуть не дотягивалась до девяти минут.

Глава вторая ОХОТА НА ЛЯГУШЕК ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В тот же вечер, часом позже, в начале седьмого, к перрону Финляндского вокзала подползла выборгская электричка. Из раздолбанного холодного вагона вышел Рафаил Наумович Дорман. Тощий рюкзак горбатил фигуру…

Рафинад остановился у мусорной тумбы, вытряхнул из рюкзака пустую консервную банку, пакет с объедками.

— Все! — сказал он себе и опустил пакет в тумбу. — Приехал, — и кинул в рот сигарету.