Коммерсанты

— Ну, трезвый, — согласился Федоров и хитро подмигнул: — А я вот эту бутылку выпью. Уже пробовал на язык, вроде на спирту замешана, — он поднял бутылку с зельем и встряхнул. — Мне много не надо, я от ложки могу окосеть. А?

Чингиз набрал в чайник воду и зажег вторую конфорку.

— Нет, не пойдет, — сказал он. — Ты и завещание не составил. Хочешь, чтобы я тебя на халяву пульнул?

— Какая халява, какая халява! — Федоров дернулся на табурете и, завалив таз, пролил воду на пол. — Вот… Из-за тебя. Теперь соседи начнут мне счет выставлять к оплате, едри их в сосиску. Хорошо, Танька ушла, самая горластая. И дочка ее, гнида, все норовит меня опозорить, маленькая, а вся в мать.

Чингиз хотел осадить сплетника, но удержался. Не потому, что глупо заводиться с алкашом, а просто чувствовал в себе равнодушие ко всему, что его окружало здесь, на этой кухне, в коммуналке по улице Большая Пушкарская. Что ему этот Федоров, эта квартира, эти сплетни… эта Татьяна?!

— Беги от нее, беги. Я тебе добра желаю, — пыхтел Федоров, выжимая подмокшую марлю. — У меня в Бурэ работал мастер, богатейший мужик. Дочка у него, вот такая жопа, — Федоров развел руки. — И без детей. Могу познакомить. Услуга!

— Вот за эту услугу я, пожалуй, в тебя и пульну при случае. Так на так. Будем квиты, как говорил мой приятель в армии, украинец.

Чингиз погасил обе конфорки. В комнате он собрал книги, сложил их в кейс, надел новый серо-голубой костюм, пальто. Вытащил из розетки шнур от телевизора, погасил свет. Вышел в коридор, захлопнул дверь, наклонился и сунул ключ под перевернутый детский горшок.

Озябший троллейбус, спотыкаясь на остановках, нес Чингиза по Большой Пушкарской, переполз со своей ношей мост Строителей, бывший Биржевой, обогнул стрелку Васильевского острова, перевалил Дворцовый мост, миновал Дворцовую площадь, громыхал контактными перемычками, свернул на Невский проспект, перевел дух и понесся к заветной остановке у Казанского собора. Здесь он выпустил Чингиза и, довольный своей работой, понесся дальше, поводя усами-штангами…

Ветер жуликовато шнырял по пустым аллейкам сквера, легкомысленно путаясь в колоннах собора с липкими мокрыми снежинками. Иногда, при сильном порыве, ветер швырял снежинки в свидетелей своего распутства — славных полководцев Барклая-де-Толли и Кутузова, но те, отвернувшись, не обращали внимания на его проделки.

При небольшом подпитии или просто в хорошем настроении Чингиз здоровался с полководцами. И сейчас у него было вполне хорошее настроение. Отсалютовав генералам, он втянул голову в плечи и заспешил в общагу…

Дежурная бабка, как обычно, вязала свой бесконечный чулок, не обращая никакого внимания на тех, кто приходил-выходил. Елозила себе спицами, точно за ней гнались.

Чингиз поднялся на пятый этаж. В коридоре было непривычно тихо, чувствовалось приближение сессии, и к тому же сегодня по телику хоккей… У окна, за которым начинался «изолятор», стоял мужчина в плаще и шляпе. К ногам мужчины жался небольшой чемоданчик. Заметив Чингиза, мужчина подхватил чемоданчик и двинулся навстречу расхристанной танцующей походкой, подтягивая подошвы.

— Не узнаешь, бля?! — проговорил мужчина, как-то по-особенному растягивая фразу. — А если я сыму? Гоп! — Он сдернул с головы шляпу. — А я тебя сразу признал, как только ты на свет вышел. У меня глаз — ватерпас, я ж тебе говорил.

Что-то было знакомое в этой худой физиономии с круглыми птичьими глазами и длинноватым носом, перебитым на горбу.

— Тебе опять паспорт показать? — В голосе мужчины прозвучала обида. — Пожалуйста. Могу. Не жалко, — он полез во внутренний карман плаща. — Когда нужен был лес из Тюмени, так признавал…

— Целлулоидов, что ли? — осенило Чингиза.

— Ну?! Он самый, — обрадовался мужчина. — Вася Целлулоидов, бля. Собственной персоной.

— Что ж ты тут делаешь, на этаже? Заблудился, что ли?

— Заблудился. Целлулоидов и на луне не заблудится. Тебя искал, бляха. Телефон общаги сохранился, если в свою книжку внес — считай, как в швейцарском банке, навсегда. Ну! Словом, забросили меня к тебе умные ребята с поручением. Говорят, лети, Целлулоидов, вези предложение, а то у нас пока крепких связей нет с башковитыми людьми, материковыми, а ты вес имеешь — во, мотоциклы для всего поселка раздобыл. Не с пустяками я к тебе прилетел, Чингиз Батькович… Только ты меня ночевать к себе пусти, без крыши я оказался, пока ждал тебя. А завтра я обратно.

Да, наверняка не по пустякам свалился сюда этот Вася Целлулоидов из своей тайги. Еще тогда, на почте, отбивая телеграмму в Тюмень, Чингиз удивился хватке этого полууголовного типа, одна записная книжка с телефонами о многом говорила…

— Прошу, Целлулоидов, — гостеприимно проговорил Чингиз, направляя за плечи гостя к своей комнате. — И ночлег обеспечу, и чаем напою…

— Ну, этого чая у меня навалом с собой. Не обижу, — Целлулоидов тряхнул чемоданчик.

В ответ раздался короткий и четкий стеклянный звон.

Часть третья СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ — 1990 ГОДА

Глава первая ПОЧЕТНЫЙ АКЦИОНЕР