Коммерсанты

Феликс посмотрел на добротную, красивую обивку двери и благодарно помянул Толика Збарского — вся отделка помещения произведена качественно, без халтуры, правда, денег это стоило не малых. Но, слава Богу, деньги на счету «Кроны» пока были. Выборгский банк после первого пробного кредита через посредника — институт «Теплоконструкция» — предоставил «Кроне» льготный целевой кредит на развитие, благо залогом «Крона» уже располагала: цехом кремнезитовой плитки, в руководители которого сватали финна-директора Юхана Юлку. Следом, под залог помещения на улице Гоголя, раскошелились на кредит еще два банка. Главное сейчас — не упустить момент и с умом распорядиться деньгами. На одном из междусобойчиков в буфете «Кроны» во время общего трепа возникла идея проникнуть «за кулисы» городской торговли. Гена Власов — шеф отдела внешнеторговых связей и маркетинга — разнюхал, что часть товаров «гуманитарной помощи» оседала на складах морского порта и железной дороги, а затем отстегивалась некоторым предприимчивым кооперативам. Рафинад нашел лазейку, и на склад «Кроны» переправили трикотаж из Германии, итальянскую обувь, кофе и еще позиций десять. Кое-что уже было реализовано с выгодой для «Кроны» — вывезли в область, торговали с лотков. Тогда и возник вопрос о создании своего магазина. Збарский уже бросился в эту затею — арендовал помещение на Московском шоссе. Хоть и далеко, но пробовать надо, время не терпит. Если наладить хорошую рекламу, покупатель пойдет, главное, проторить дорожку. Конечно, хорошо бы в центре обосноваться. И помещение приглядели на Литейном проспекте, и Платов, из райкома партии, обещал помочь. Но неожиданно Платов куда-то исчез, на звонки не отвечал, даже его приятель Забелин потерял след. В самом райкоме стояла паника, как в кинофильмах, где изображали бегство белой армии из Новороссийска под ударами войск славного командира Фрунзе…

На создание фирменных магазинов «Кроны» Феликс в помощь Збарскому подключил Рафинада, руководителя торгового отдела. «Чем будем торговать, начальник? — вопрошал Збарский, шастая в резиновых сапогах по разворошенному магазину. — Мне надо определиться с интерьером: парфюмерией или электроникой?» — «Всем!» — коротко отвечал Рафинад, с тоской вспоминая друзей, которые никак не могли прислать акции американской компании «Ай-Би-Эм», дающие право легальной торговли техникой. Рафинад не падал духом — не сегодня, так завтра акции прибудут: деньги переданы, порученец человек свой, друг семьи Дорманов, почти родственник…

А пока надо искать выход в крупные универмаги — в Гостиный двор, в Пассаж, в другие универмаги.

В торговом отделе работало пять человек, подобранных Дорманом. Оплата — оклад плюс процент со сделки. Сотрудник торгового отдела в месяц получал столько, сколько в госструктурах он зарабатывает за полгода. С чем никак не мог свыкнуться Забелин — ведомость на оплату составлялась им по представлению руководителей отделов. И пятизначные цифры, что выставлялись к оплате, вгоняли Забелина в испуг. Феликс успокаивал «отца» — сорокасемилетний Забелин, пожалуй, был самым почтенным по возрасту в «Кроне», он да юрист Ревунова…

Забелин выискивал упущения сотрудников, чтобы как-то скостить выплату столь астрономических сумм. Что вызывало недовольство руководителей отделов. И Феликс нашел решение. Он предложил Забелину самому принять участие в торгово-закупочных операциях. Обладая широкими связями, Забелин в короткий срок побил все рекорды, начисляя себе — на вполне законных основаниях — столь же щедрую зарплату. Что касается отцов-учредителей, то их доход складывался из многих отчислений показателей рентабельности работы акционерного общества «Крона», выливаясь в весьма серьезные суммы. Значение которых — в обычном «вульгарном» денежном выражении, — как ни странно, их волновало все меньше и меньше. Работа из метода заработка постепенно принимала форму игры — азартной, страстной, отчаянной, где деньги служили лишь инструментом игры, показателем удачливости игры…

Феликс с головой ушел в дела фирмы, и другая жизнь его не увлекала. Да и крупных личных затрат не возникало — жизнь как шла до раскрутки фирмы, так и продолжалась. Впрочем, не последнюю роль тут играла и какая-то странность в его поведении, доселе не замечаемая и, как многие считали, несвойственная ему, — он стал не то что скареден, нет, но… бережлив. Бережлив! Пожалуй, это наиболее точное определение, хоть Лиза все чаще и чаще упрекала его именно в скаредности. Почему возникало подобное впечатление в глазах окружающих его людей, Феликс не анализировал.