Коммуна

Много говорили о Луарской армии; уверяли, что Вильгельм будет раздавлен этой армией и одновременной вылазкой парижан.

Доверие к правительству падало с каждым днем, его считали неспособным (как, впрочем, всякое правительство), но надеялись, что дело спасет общий порыв парижан.

А пока что каждый находил время для упражнений в стрельбе в бараках. Я сама сделалась в ней довольно искусной, как это обнаружилось впоследствии в маршевых ротах Коммуны.

Париж, желая защищаться, был настороже.

Федеральный совет Интернационала заседал в Кордери-дю-Тампль. Там же собирались и делегаты клубов. Таким образом, сформировался Центральный комитет 20 округов, который, в свою очередь, в каждом округе создал «наблюдательные комитеты» из ярых революционеров.

Одним из первых актов этого Центрального комитета было изложить правительству волю Парижа. Последняя была выражена в немногих словах на красной афише, которая была сорвана в центре Парижа сторонниками «порядка»; наоборот, в предместьях ее приветствовали. Правительство по глупости приписало ее прусским агентам; последние были родом навязчивой идеи у этого правительства. Вот эта афиша:

ПОГОЛОВНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ!

НЕМЕДЛЕННОЕ ВООРУЖЕНИЕ!

ВВЕДЕНИЕ ПАЙКОВ

Под нею стояли следующие подписи: Авриаль, Белэ, Брион, Шален, Комбо, Камелина, Шардон, Демэ, Дюваль, Дерер, Франкель, Т. Ферре, Флуранс, Жоаннар, Жаклар, Лефрансэ, Ланжевен, Лонге, Малон, Уде, Потье, Пенди, Ранвье, Режер, Риго, Серрайе, Тридон, Тейсс, Тренке, Вальян, Варлен, Валлэс[49].

В ответ на эту афишу, которая совершенно правильно выражала волю Парижа, правительство, идя по стопам империи, стало распространять слухи о победе и о близком приходе Луарской армии.

Но вместо Луарской армии прибыла весть о поражении при Бурже и о сдаче Меца маршалом Базеном[50], отдавшим неприятелю стратегический пункт, который еще никогда никем не был взят, форты, боевые припасы, 100-тысячную армию и оставившим без защиты и север, и восток.

Четвертого сентября, когда мы с Андрэ Лео вышли на улицу, какая-то дама, пригласив нас в свою карету, рассказала нам, что в армии приходят к концу все припасы, снаряды и прочее. И, как бы предупреждая обвинение, которое она ожидала услышать от нас по поводу состояния Меца, она заверила нас, что Базен никогда не пошел бы на предательство.

Это была его сестра.

Может быть, он был более трусом, чем предателем – пусть так; результат был один и тот же.

Газета «Борьба», орган Феликса Пиа, 27 октября поместила известие о сдаче Меца. Новость, заявляла редакция, исходит из достоверного источника; в самом деле, ее принес Рошфор, который был навязан толпой в члены правительства 4 сентября; он не мог, не делаясь соучастником измены, молчать и сказал об этом Флурансу[51] – командиру бельвильских батальонов. Тот передал известие Феликсу Пиа, который и опубликовал его в «Борьбе».

Известие было тотчас объявлено ложным, и типографские станки «Борьбы» были разбиты сторонниками правительства; но каждое мгновение приносило все новые доказательства его истинности.

Пельтан тоже не сумел сохранить в тайне сдачу Меца.

Остальные члены Правительства национальной обороны, подстрекаемые своим злым гением, карликом Футрике[52], вернувшимся в Париж (после того как он подготовил к сдаче Парижа всех европейских государей), продолжали отрицать факт: до того их свело с ума это поражение в связи с народными волнениями.

Заметка, появившаяся в «Правительственной газете», сообщала о том, что возбужден вопрос о предании Феликса Пиа военному суду…

На следующий день, 29 сентября, правительственное сообщение было напечатано в «Борьбе» со следующим примечанием:

Предательство Базена было в интересах общественного спасения раскрыто мне гражданином Флурансом, сказавшим, что он получил эти сведения непосредственно от гражданина Рошфора, члена временного Правительства национальной обороны.

Феликс Пиа

Официальное сообщение, расклеенное в Париже 29 октября, в крайне осторожных выражениях объявляло о падении Бурже; около этого рапорта, подписанного Шмидтом, полицейские могли услышать немало замечаний, не особенно лестных для правительства.

Нашлись, однако, глупцы, утверждавшие, что сообщение подложно, и сторонники порядка поспешили для выигрыша времени поддержать эти нелепые слухи. Тридцатого сентября вечером новое сообщение уже признавало поражение при Бурже почти в том виде, какой оно имело в действительности.

Утром следующего дня появилось объявление, в котором сообщалось о капитуляции Меца и об оставлении Бурже…

Итак, в катастрофе признались, полив ее, как водится, святой водицей. Что сталось с грозными трибунами, боровшимися против империи! Они попрятались, как белки в клетку, и завертели то самое колесо, которое до них вертели другие и которое будет так же вертеться и после них.