Коммунисты

К счастью, в кабинете имеются более умеренные элементы, но им нужны доводы. Взорвать заводы это очень мило, но что скажут рабочие? Их отношение может стать очень веским аргументом, может отвратить самое страшное. Председатель совета министров, как нам дали понять, хотел бы прощупать настроения… вы меня понимаете. Как настроены ваши рабочие? Влияние коммунистов все еще очень сильно…

Фалампен запротестовал. Он понял эти слова как выражение недоверия, как критику его работы.

— Нет, что вы, что вы… я, конечно, не могу залезть к ним в душу… вероятно, есть такие, но в целом…

Нульман перебил его: влияние коммунистов все еще очень сильно. Нечего обольщаться. Во всяком случае, мысль о том, что коммунистическое влияние все еще очень сильно среди рабочих, может заставить министров призадуматься. Сегодня ночью было решено усилить парижскую мобильную гвардию и гарнизонную артиллерию.

— Но если на то пошло, наши рабочие сами будут защищать свой завод, — сказал Фалампен.

— И вы дали бы им в руки оружие? — спросил генерал изысканно вежливым тоном. Верно, верно, Фалампен не подумал… Разумеется, не дал бы. Он начал понимать, в чем дело.

Речь шла совсем о другом. Надо в точности знать, что думают рабочие. Еще сегодня должно состояться совещание союзников, на котором члены правительства встретятся с Черчиллем. Необходимо уже сейчас представить туда нужные доводы… вы понимаете? Выяснить, как реагируют ваши рабочие на то, что происходит… на последние новости… на угрозу столице… Хотя бы для того, чтобы получить самолеты от наших союзников.

— Но рабочие, верно, так же как и я, не знают… — заметил Фалампен.

— Город полон слухов.

— Они вышли на работу чуть свет, и вряд ли сегодня утром в рабочих кварталах… Они ничего не знают.

— У вас есть возможность их осведомить?

Разумеется, нельзя расклеить в цехах сводку или прибегнуть к громкоговорителям! Однако через надежных людей… и действовать надо не откладывая. Совещание назначено на семнадцать часов. Если распространить эти новости еще до обеденного перерыва, то в столовке… или в соседних бистро…

Часть завода была переоборудована. Не все цеха были загружены производством танков В-40, грузовиков и туристских машин — теперь наладили еще и производство запасных частей для самолетов. Фирма Виснер работала на авиазаводы, но и тут, на месте, имелся большой цех для сборки корпусов. Надо было довести мощь французского военно-воздушного флота до уровня требований современной войны; рассчитывали, что это удастся сделать к сентябрю. Задержка была за моторами. Готовые корпуса располагались рядами в несколько ярусов в огромном ангаре, за которым следили особенно тщательно.

Бендера, стоявшего на контроле запасных частей, разбирало любопытство, ему хотелось знать, зачем вызывали Лемерля. И когда тот вернулся на свое место, он шепнул: — Что им от тебя понадобилось? Придираются? — Лемерль ответил не сразу. Он нагнулся над станком, так что виден был только его подбритый затылок, и пробурчал: нет. Он, видимо, был в затруднении, колебался и потом вдруг решился: — Бендер…

— Ну? — спросил тот.

— Слышал новости?

Каким образом 16 мая, в Д7 по обозначению штабов, могло так быстро распространиться известие о том, что немцы уже под Парижем, что правительство покидает столицу, что население эвакуируется? Впоследствии в этом обвинили квесторов палаты депутатов. Всегда нужно найти козла отпущения.

Правда, в то самое время, когда вокруг виснеровского завода, в кафе, у стоек, в задних комнатах и под открытым небом, на улице, рабочие собирались кучками, горячо обсуждали события, когда уже закипал гнев: мерзавцы… мерзавцы… не справились… вот до чего нас довели… все отдают, все бросают… Гитлер в Париже!.. Гитлер… — в это самое время на Кэ д’Орсэ дела приняли такой оборот, что скрывать события уже не было возможности.

Люк Френуа, расставшись с Висконти и выйдя из Бурбонского дворца, вдруг вспомнил о Бенжамене Кремье; он знал его уже много лет; одно время они оба сотрудничали в «Кандиде». Кремье, переводчик Пиранделло, заведовал на Кэ д’Орсэ итальянским отделом, а Люк слышал от Жюльена Кэна, начальника канцелярии Фроссара, что итальянская печать снова выступила с резкими выпадами против Франции. Что бы там ни говорил князь Р. — если Муссолини сочтет момент подходящим…

Кремье сохранил внешность восточного царька и томную мечтательность взгляда, вопреки окружавшим его канцелярским зеленым папкам. Он очень обрадовался приходу автора «Мелузины из Отейля», это хороший роман, ему он очень нравится, главным образом за трагическую иронию, за звучание трубы иерихонской, что несколько напоминает атмосферу «Генриха IV», драмы Пиранделло, которую он в душе предпочитал всему остальному. Жаль, что «Детство в Лузиньяне» книга не такая классическая, архитектонически она слабей и главное… — Каким попутным ветром занесло вас сюда, дорогой Люк?

Поразительно! Только Бенжамен, как его ласково называли в «Нувель ревю франсез», мог употребить сегодня такое выражение. Несомненно, этот человек не способен поверить ни в несчастье, ни в зло.