Комната Бога

Откинувшись на спинку кресла Вин расслабился. Целых девять минут! Действие успокоительной ампулы было в разгаре. Ему захотелось провалиться в воспоминания. Пройденная жизнь всплывала отдельными кадрами, каждый из которых он не раз уже внимательно осмотрел, но, если обнаруживал новый в ней пиксель, – торжественно перекраивал вывод. Как оказался он здесь? Глобально, глубоко, двигаясь с детства и юношеской поры… Когда Эден поступил в академию дальней разведки ему предлагали по знакомству хорошо оплачиваемую, постоянную работу в сфере игр. Это была роль в какой-то мере художника, гида по фантазиям, многим напоминавшими сны, и, чтобы люди не утопали в хаосе своих бесконтрольных видений, им должен являться был дирижер. Почему не выбрал ее? Этот вопрос чаще других всплывал в его голове. Ведь были к тому предпосылки и способности… Кроме всего, учеба в академии была его семье не по карману, и он каждый вечер был вынужден подрабатывать на роботах-погрузчиках в порту. Вечно не высыпался. Такие мучительные потуги, когда прямо в руках был вариант готовый и простой. Но что-то тянуло его, уводило в сторону от этой спокойной, размеренной жизни. Необъяснимые внутренние позывы. И была красивая девушка дома… Вин вспомнил, как они клялись друг другу в вечной любви, когда ему еще было лет шестнадцать… Губы слиплись, изогнулись в улыбку. Могло быть как угодно, но он здесь. Стремится к холодной вершине на теле огромного, оледеневшего шара.

Гравицикл прибыл к месту назначения. Вин окинул взором панораму с вершины. Повсюду заснеженные барханы и мельтешащий белый пух, надежной завесой скрывавший горизонт. Эден надел перчатки, тихо щелкнули фиксаторы. Достал из багажника небольшой черный ящик, прижал его локтем к ребрам. Скомандовал:

– Выход на поверхность!

Что-то противно запищало.

– Опасные для жизни перепады скорости ветра. В действии отказано, – деловито сообщил бортовой компьютер.

Вин взглянул на показания приборов. Тридцать метров в секунду. Гравицикл раскачивало из стороны в сторону, заставляя напрягаться даже привыкший к перегрузкам вестибулярный аппарат. Он решил дождаться подходящего момента, когда скорость спадет.

– “Двадцать три метра в секунду”, “Девятнадцать”, “Одиннадцать”…

– Выход на поверхность! – вновь отдал распоряжение Эден.

Стеклянный колпак откинулся вверх. Вин спрыгнул с транспорта на скользкую глыбу льда, шипы на ботинках выстрелили из подошвы, оберегая от падения. Он зашаркал к пику, свершая каждый шаг с усилием, будто утоп по колено в болотной жиже. Найдя подходящее ровное место, положил черный ящик на снег, активировав его через удаленный модуль управления в голове. Сторонки куба разъехались по краям, обнажив складные механические штыри, выдвинувшиеся наружу, буром вгрызаясь в лед. Из верхней части конструкции выехала небольшая антенна и заморгала синим индикатором.

Не успел Эден возрадоваться удачному завершению миссии, как шквальный порыв ветра сбил его с ног, тряпичной куклой покатил по склону вниз, то и дело ударяя о выступавшие, заледенелые острые грани. Он потерял ориентацию в пространстве, перед глазами все поплыло, сознание отключилось.

Когда Вин очнулся, он лежал на боку, подвернув за спину затекшую руку. Его транспорта не было видно, лишь беснующаяся белая крупа вокруг. Он никак не мог прийти в себя, понять с какой стороны осталась вершина и его гравицикл. Голову давящим фоном заполнял гул.

– Повреждение основной батареи. Заряда скафандра осталось на шестьдесят четыре минуты, – безжалостно проинформировал компьютер.

Страх снова захлестнул его, окружил, отрезал от последней надежды. Он попытался вызвать гравицикл через внутренний модуль, но толи в следствии повреждений сигнал не проходил, толи в панике он неверно выдавал команды.

– Эсквар!… Эсквар! Ты меня слышишь? – безответно растворялись сообщения в непроглядной вьюге.

***

Угольно-черную ночь космоса на скорости света проколол искрящей иглой некий объект. Если остановить время и пристально его рассмотреть, то в отблеске редких звезд форма его рисовалась гладкой, идеально симметричной шлифованной галькой. По центру, вдоль всего корпуса, будто линия сечения, мерцала голубоватым свечением пунктирная линия. Под овальным, тупым носом, укрытым серебрившейся бронепластиной, торчали несколько орудий крупных калибров, намекая на то, что камушек сей, при всей своей плавной визуальной умиротворенности, может в миг стать колючим ежом.

Внутри, за стеклом капитанского мостика, будто по незримой начерченной линии, выстроились в ряд пятеро человек, – вся команда небольшого штурмового корабля. Четверо мужчин и девушка. Их взгляды были направлены на голографический экран, отображавший траекторию движения огромного, грузового судна.

– И все же куда они так торопятся? Третьи сутки идут на крейсерской скорости, – скрестив руки на груди, озадаченно произнес штурман Грей. Шумно выпустив из больших ноздрей воздух, будто из сопел ракетного двигателя выхлопную струю, он решительно заявил: – Ждать более не вижу смысла. Пора действовать.