Артем отступил за витрину с гигантской матрешкой, подождал минут десять и, убедившись, что Бухарцев один, мягко подступил к соседу по даче.
— Куда собрался, Алексей Данилович? — спросил он вкрадчиво. — Совещание провафлил… куда бежишь?
Бухарцев от неожиданности подскочил, но справился с испугом.
— Теща при смерти. — Он облизал пересохшие губы. — Хочешь не хочешь, семейный долг.
— У тебя теща-то, — Артем скосил глаза на табло улетающих рейсов, — в Милане или в Дюссельдорфе? Или в Абу-Даби?
Бухарцев натянуто улыбнулся, делая вид, что оценил шутку.
— Если бы, — ответил он, достал платок и вытер пот со лба. — Астрахань, Артем Сергеевич, Астрахань. Ты в Первомайск, страдалец?
— Кому-то и работать надо, — ответил Артем.
Бухарцев поежился.
— Да-да, — заговорил он быстро. — Кому еще отстаивать честь фирмы… вот не пойму, — он взмахнул рукой, — почему нам вставляют палки в колеса? Делаем товар на уровне мировых стандартов. Смотри, у нас прочность феноменальная, хоть кувалдой бей… помнишь, как мы на испытаниях роняли молот? А противоскользящие качества, хоть водой, хоть моющими растворами… и по водопоглощению уникальные показатели, и по устойчивости к истиранию… про пожароопасность я вообще молчу. Конкурентов нет, диакрен запрещен даже в Бангладеш. — Бухарцев хитро прищурил глаз и сказал, ни к селу, ни к городу: — А знаешь, Артем Сергеевич, какие из диакрена интересные изделия получаются, оооо… может, и не узнаешь никогда.
Артем, пока ему заговаривали зубы, помалкивал и гадал, какого рейса ждет дезертир Бухарцев. Он даже поймал себя на том, что складывает губы как Евсеев, приступающий к жертве, но тут Бухарцев посмотрел на часы и вскочил. — Я на минуту, Артем Сергеевич, сейчас приду.
Он скрылся, Артем терпеливо ждал. Прошло минут пятнадцать — Бухарцев не возвращался, и Артем понял, что тот сбежал от нежеланного свидетеля. Время еще оставалось, Артем побрел по галерее аэропорта к крылу, где находились калитки, выпускающие пассажиров к международным рейсам, и скоро увидел Бухарцева, который оглядывался, ожидая, когда объявят самолет на Мадрид.
Артем застыл на своем наблюдательном посту — он хотел убедиться, что беглец сядет в самолет. Бухарцев покружил по залу, взял в буфете бутылку минеральной воды, сел за столик, отвернулся к окну и сгорбился над стаканом. Он долго не замечал, как над ним сгущались тучи, персонифицированные в полицейский наряд, который окружил его, поднял и повел вглубь аэропорта. Бухарцев беспомощно озирался по сторонам.
Усмехнувшись, Артем вернулся в кресло. Он даже не потянулся к компасу, чтобы выяснить, правильно ли он поступил, надеясь переждать бурю подальше от Москвы. Несмотря на скандалы, кровожадные комиссии и дурные нравы, Первомайск по-прежнему виделся ему безопасным местом.
*
Самолет взлетел, и поначалу все шло спокойно. Салон пустовал почти на треть. Соседкой Артема оказалась бойкая женщина с накачанными губами; она выглядела именно так, как Артем представлял битую жизнью бизнес-вумен невысокого пошиба — из тех, кто крутится, не покладая рук, но никогда не пасует перед трудностями. Новая знакомая представилась Анютой. Она была под хмельком, и снисходительный Артем позволил себя обольщать, прикидывая, как далеко зайдет этот избитый сюжет.
Потом началась турбулентность, самолет затрясло, и побледневшая Анюта, стиснув подлокотники, запищала от ужаса. Самолет попрыгал по воздушным кочкам, в полузакрытом иллюминаторе сверкнула молния, и пилот объявил, что они садятся на запасной аэродром. Артем напрягся: он даже по расписанию едва успевал приехать в Первомайск аккурат перед комиссией, которая, согласно свежему доносу, мчалась туда на всех парах. Его уже предупредили, что главным назначен дотошный Асламазов, который славился чутьем ищейки: зачастую он вытаскивал на свет грехи, о которых не подозревали сами хозяева. Эта фигура требовала особого подхода, и вынужденная задержка показалось Артему большой неприятностью.
Когда он кусал губы, дожидаясь очереди в туалет, к нему привязался лысый мужик в мятом костюме.
— Сыграем? — прошипел он, наваливаясь на Артема и тараща белесые глаза. — Нервишки успокоить?
Артем отказался — ему не хватало только карточных катал.
Когда он вернулся, белоглазый сидел в его кресле и, тряся брылями, охмурял Анюту. Приставалу, который от испуга то ли принял лишнее, то ли чересчур переволновался, пришлось прогнать без жалости. Анюта благодарно вцепилась вампирскими ногтями в рукав Артема.
— Не бросай меня, — проговорила она плаксиво. — Он гадкий.
Артем ее не слушал, ему надо было срочно связаться с Филиппом Макаровичем. Он украдкой включил телефон, но сигнала не было. Чертыхаясь, Артем накинул ремень безопасности и откинулся на подголовник.