Комплекс Чебурашки, или Общество послушания

А Данилу в первом классе [шила. – И.В.] костюм индейца. Мне очень костюм понравился, даже больше делать, было интересно придумывать, тогда еще надо было из подручных средств делать, а мне это даже иногда больше нравится, чем, когда все купить можно. И лук и мишень сделали и даже устроили соревнование по стрельбе из лука (интервью, ж., 1945 г. р.).

Учитывая то, что мамы и папы готовили костюмы детям даже тогда, когда педагоги от них этого не требовали (на домашние праздники), и явно до того, как дети могли просить об услуге костюмирования (костюмы для детей 1–2 лет от роду), можно предположить, что родители, и особенно матери, сами становились ритуальными специалистами-костюмерами в деле прививки исследуемого символического навыка. Привитое им официальным институтом умение они считают себя обязанными передать детям:

Моя мама очень талантливый человек, с фантазией и золотыми руками. Когда я вспоминаю, какие костюмы она нам делала, я понимаю, сколько труда она в это вкладывала, и кажется, только сейчас я по-настоящему понимаю, как я ей за это благодарна. Спасибо, мамочка, что ты уделяла нам столько времени, что за несколько месяцев начинала нас тормошить и спрашивать «кем ты хочешь быть на новый год?», придумывала и реализовывала наши детские фантазии.^[148]

Снежинка. 1988 г. Вологда. Архив Л. Голубевой

Советские детские карнавалы являются устойчивой ритуальной практикой, главным символическим навыком которой служит преображение, перевоплощение в заранее продуманный образ. Реестр образов определен культурной компетенцией общества, он вполне сформирован, и большинство образов легко вообразимо и воспроизводимо носителями данной культуры. Образное пространство карнавалов неравноценно: существует иерархия желаемости персонажей. Назначение ролей связано с фактором оценки участников организаторами, ритуальными специалистами. Таким образом, в «карнавале» реализуется актуальная социальная иерархия коллектива, который переживает ритуальную, праздничную идентификацию. Кроме детей и воспитателей (представителей государства) в ритуале участвуют и родители, легитимизируя его идентичность и значимость события институциональной оценки ребенка. Оценка эта оформляется праздничной, сказочной декорацией. Возможно, такого рода оценку можно считать самой эффективной с точки зрения суггестии.

Инна Веселова. Миссия Снегурочки

Описывая детские карнавалы, я говорила о том влиянии, которое оказала на меня и на моих ровесниц, посещавших советские детские сады, такая ритуальная практика, как выбор претенденток на роль Снегурочки для новогоднего утренника. Общее место воспоминаний об утренниках: «ничего кроме банальной истории о том как всегда мечтала быть Снегурочкой на утреннике в детском саду, а была вместо этого вечной снежинкой, не могу толком вспомнить:(» (интервью, ж., 1975 г. р., Ленинград). Получившие вожделенную роль Снегурочки, наоборот, не только до седых волос помнят свой успех, но и продолжают гордиться им. Для детсадовских мальчиков выбор их на роль Медведя или Буратино, конечно, был значим, но мне еще не встретился ни один взрослый мужчина, который гордился бы фактом победы в предкарнавальной гонке. Мужчины вспоминают первый велосипед и первые джинсы, самостоятельные прогулки по свалкам и стройкам.