Комплекс Чебурашки, или Общество послушания

– создавали костюмы из того материала, который был «профессионально» близок взрослым: инженеры клеили костюмы из ватмана. Все костюмы делала мама (работающий инженер). Шляпа Пушкина была из ватмана, как и шляпы арлекина, мушкетера (Интервью, муж., 1982 г. р., город Великие Луки Псковской обл.). Наверное, врач-травматолог лепил зайцу гипсовые уши. Уши, цельнолитные с облегающей голову шапочкой, сделал из гипса папа. Кстати, очень мастерски сделал. Мастерицы шили по выкройкам «Домашней энциклопедии»: Мне бабушка замечательные костюмы шила по выкройкам из старой «Энциклопедии домашнего хозяйства». Остальные разыскивают части костюма по знакомым или обращаются к работающим в театральных костюмерных цехах родственникам и знакомым.

Умение сделать костюм «из ничего» со скоростью сказочных рукодельниц считается обычным материнским умением:

Костюмы делала мама, шила она их достаточно быстро (варианты типа за ночь), она вообще много шила в то время. В принципе, из того, что было: старые платья, искусственный мех, обрезы ткан из закромов родины… (ж., 1987 г. р.)

Подвигом, или как минимум поступком, на этом фоне считалась жертва своим драгоценным платьем (свадебным или новым подарком мужа, как у героини Н. Гундаревой).

…мамы и резали свои свадебные платья (а куда ж их ещё было использовать?) Помните сцену из фильма «Однажды 20 лет спустя», где Гундарева разрезает своё платье из блестящей материи, чтобы сшить наряд дочке? Вот моя мама точно так же своё платье изрезала для моего наряда Снегурочки.

Предпринимая сверхусилия и жертвуя собственными ценностями, матери не задумываются о том, чего они добиваются для своих детей. В чем цель усердия или даже жертвы? Возможно, она совершается для обеспечения детям социального комфорта/успеха. Или собственный материнский успех напрямую зависит от социализации детей и поэтому можно пожертвовать своей женской успешностью (изрезав новое платье без шансов компенсации потери) или женской реликвией (свадебным платьем). С другой стороны, речь может идти и о творческой реализации родителей. Ведь, кроме самодеятельности в домах культуры, возможностей для собственных карнавалов и игр взрослая советская жизнь не предполагала. Творческая активность приветствовалась у детей или ради детей.

Я отлично помню, что, когда мне было лет пять, родители сделали мне костюм ковбоя на новогодний детский праздник… Мне сделали картонную шляпу, надели на меня клетчатую рубашку, к брюкам пришили бахрому, папа укоротил свои старые подтяжки, и для полноты образа на шею мне повязали мамин платочек. Помню, от платочка пахло духами. А главное, папа сделал из отслуживших свой срок маминых сапог две кобуры и ремень. В одну кобуру вложили красный пластмассовый пистолет, который мог брызгать водой и слегка напоминал револьвер, а в другую – железный игрушечный пистолет, не похожий ни на один реальный аналог. Пистолеты были самой слабой частью костюма.

/…/

А папа после того карнавала был какой-то грустный. Сейчас я думаю, что он хотел успеха и триумфа сделанного им костюма. А этого триумфа не случилось.^[147]