Комплекс прошлого

Соседи нас сильно беспокоят. Я уверена, что они достаточно милые ребята, но один из них работает в центре безопасности, и его будильник будит нас в 5 часов утра, а двое других работают в баре. Таким образом, спят они в разное время и всегда кто-то обязательно бодрствует и шумит. Ночью, когда они возвращаются со своих смен, я слышу хлопанье двери их квартиры и сразу же кладу подушку себе на голову, как делала, когда делила комнату с Джерри Лейк. Я слушаю их шаги, топающие над головой, тяжелый лязг, будто они таскают тяжести, а затем повторяющееся механическое жужжание, будто они без всякой причины вдруг решили воспользоваться шредером. Иногда по ночам я стою голая на стуле, бормочу проклятия и пытаюсь понять, что это за звуки. Это стало моей навязчивой идеей. У человек, чья комната прямо над нашей спальней, голова похожа на футбольный мяч; он мускулист и напоминает буйвола своей огромной спиной и невероятно толстой шеей. Я бы упомянула еще его жим лежа по утрам. Но шум измельчения бумаги в шредере остается для меня главной загадкой.

Однажды я постучала в их дверь с упаковкой пива и умоляла снять обувь или выключить телевизор. Как я уже говорила, они хорошие ребята и сразу же пошли искать пульт. Но через пару дней они забыли о моей просьбе, и мы снова накрывали головы подушками, желая им смерти. Из того, что было известно, я сделала вывод, что все трое не женаты. Когда они приводят женщин домой, их каблуки громко врезаются в деревянный пол, кресла скрипят, а от музыки дребезжат стены. Мы многое знаем об их сексуальных техниках. Футбольная голова превращается в отбойный молоток, у которого режим беспорядочных «ударов» сменяется внезапными паузами, и мы с Юргеном каждый раз гадаем, какого черта этот человек ждет. В такие моменты я хочу подняться туда с ломом, угрожая разбить их головы. Затем этот молоток включается снова и снова, пока все не завершается громким удовлетворенным ворчанием. После этого нам удается немного поспать, но примерно через час срабатывает будильник охранника, он идет в душ, включает радио, и все начинается заново.

Постоянная бессонница дает о себе знать. Мы с Юргеном все время уставшие, раздражительные, резкие в общении. Не самые лучшие версии себя. Соседские сексуальные выходки напоминают о том, что сейчас, когда мы безуспешно пытаемся завести ребенка, наша собственная интимная жизнь рискует превратиться во что-то механическое. Раньше это не требовало от нас каких-либо усилий, но теперь мы вынуждены пытаться хоть как-то оживить нашу сексуальную жизнь. Однако сил на это почти не остается. Время от времени я ношу полупрозрачное шифоновое белье, которое Юрген подарил мне в наш медовый месяц два года назад; даже купила в интернете игрушку – вибрирующее золотое кольцо. Оно так и лежит в бархатной коробочке, будто огромное забытое обручальное кольцо.

Каждые несколько недель, когда я чувствую, что больше не могу терпеть шум, я заселяюсь в одноэтажный мотель под предлогом рабочей поездки в какое-нибудь неизвестное место, например в Нэйпервилл или Джолиет. Я трачу свои ваучеры на ужин в соседней закусочной, где меня ждут Салли или Кэтлин в своих фартуках с оборками и каждый раз стучат ручкой по зубам, пока я просматриваю меню. Иногда я плаваю в нижнем белье в бассейне отеля Super 8, затем возвращаюсь в свою комнату, опускаю затемняющие шторы, пролистываю каналы, пока не найду подходящее порно. После этого я сплю как убитая.

Это мой маленький грязный секрет.

Я оглядываю комнату. Ящики выдвинуты, копии старых дневниковых записей, которые я сохранила для потомков, перевернуты и разбросаны по кровати. Воскресный журнал с гимнасткой на обложке брошен на пол.

– Юрген, ты нашел его? – спрашиваю я.

– Нашел его?

– Свой паспорт.

– Да, – отвечает, кивая. – Я нашел его.

Он трет рукой бороду.

– Я много чего нашел.

Я ищу свой ноутбук, но не вижу его. Возможно, он увидел в истории браузера, как я вместо работы часами изучаю страницы моих бывших школьных друзей: Скиппер, Джорджа, близняшек. Мои безрезультатные поиски старых историй о Джерри.

Я подхожу ближе. Затем я вижу их, снимки возбужденных членов. Все они разложены на столе, слегка перекрывая друг друга. Я утащила снимки с чердака моей матери, когда в последний раз была в Англии, опасаясь, что она может наткнуться на них во время одной из своих весенних уборок. Почему, проклинаю я себя, я просто не выбросила их прямо в мусорное ведро? Еще есть проблема с квитанциями для оплаты мотелей, которые я хранила для возврата налогов. Твердые члены и номера гостиниц. Я представляю, о чем он мог подумать.

– Ох, – говорю я. – Это.

– Да, – говорит Юрген. – это.

– Погоди. Я могу объяснить. Это не то, что ты думаешь.

Он приподнимает бровь.

– Это всегда не то, что я думаю.

– Пожалуйста, Юрген.

Я пытаюсь придумать логическое объяснение, которое не прозвучит безумно.

– Это просто кое-что…

– Не говори этого, – Юрген стонет, закрыв голову руками. – Не говори этого.