Конан. Путь к Трону

— Не знаю, — ответил киммериец. — Какой-нибудь демон, материализованный Сиптахом, чтобы охранять его владения. А может быть, зверюга, пережившая всех своих доисторических собратьев. В общем, я склонен думать, что в любом случае это существо из плоти и крови, а значит — его можно убить. И именно это нам и нужно сделать, иначе оно перебьет нас всех, подкарауливая по одному, или заставит уйти с острова несолоно хлебавши.

— Как же мы сможем убить его? — спросил крючконосый шемит по имени Абимаэль. — Мы не знаем, где его логово, и, кроме того.

— Предоставь мне заняться этим делом, — оборвал его Конан.

Киммериец молча смотрел в огонь, что-то обдумывая Наконец он оторвал взгляд от костра и сказал:

— Ясное дело, что для этой чудовищной твари самое подходящее место башня Сиптаха. Сдается мне, что такой зверюге не нужны ни окна, ни двери.

— Ну и что нам с этого? — возразил Абимаэль. — У нас-то крыльев нет, мы не сможем подлететь к галерее. А как мы уже видели, другого входа в башню нет.

Конан потянулся к огню и злорадно ухмыльнулся, обнажив в почти волчьем оскале два ряда белых зубов, на которых заплясали отблески пламени.

— Мы эту тварь выкурим из ее башни.

8. Бой у башни

К рассвету работа была закончена. Под руководством киммерийца пираты стащили к основанию башни сухие коряги, выброшенные на берег, навалили сверху свежена-рубленных пальмовых стволов и веток. Люди работали, как фанатики, всю оставшуюся часть этой страшной ночи.

Когда небо на востоке посветлело, вокруг башни лежал сплошной вал сухого и свежего дерева высотой с человеческий рост. Конан подумал, что ни одно живое существо башни не сможет долго оставаться там. Жара и дым должны будут заставить его покинуть свое убежище.

Крылатое чудовище волей-неволей вылезет из башни, и при свете дня можно будет обратить против него оружие, сделанное руками человека. Перво-наперво Конан расставил лучших стрелков из лука так, чтобы они держали под прицелом вершину башни со всех сторон.

Прибой неустанно шумел у берега, а на горизонте из моря во всей красе, заливая остров золотом и багрянцем, поднималось солнце. Как только его первые лучи дотронулись до крыши башни, Конан скомандовал: «Поджигай!» Матросы воткнули факелы в груду дров с разных сторон. Пламя занялось быстро: через несколько мгновений находиться рядом с гигантским костром стало невозможно. Клубы густого серого дыма поплыли вверх, заползая под крышу башни или поднимаясь выше — к лазурному небу.

— Подбавьте дров! — приказал киммериец.

— Ну теперь мы его поджарим! — крикнул, подтаскивая к костру кусок пальмового ствола, Абимаэль.

— Не торопись, — остудил его пыл киммериец, — чтобы прогреть такую толщу камня, Нужно время. Сейчас главная надежда на дым.

Вдруг один из лучников крикнул что-то, привлекая внимание. Конан поднял глаза и посмотрел на башню.

Темная, мрачная фигура появилась на парапете галереи; она наклонилась вниз, оглядывая берег полными ненависти желтыми глазами. Из груди Конана вырвался вздох облегчения. Его идея сработала! Оставалась вторая половина дела — убить чудовище.

— Приготовились! — крикнул он лучникам.

Раздался чей-то удивленный крик — это чудовище расправило огромные, больше чем у любой птицы, крылья и взлетело.

Несколько стрел просвистели в воздухе. Но в этот миг чудовище, сделав зигзаг, резко полетело вниз. Стрелы пролетели мимо.

Несмотря на то что чудовище ныряло в воздухе из стороны в сторону, Конан сумел разглядеть его. На теле крылатой твари не было ни шерсти, ни перьев. Худое, словно высушенное тело обтягивала гладкая кожа. Грудь сильно выдавалась вперед, образуя нечто вроде киля. От него к основаниям крыльев шли сильные мускулы. Череп чудовища был заострен и вытянут, словно у хищного пресмыкающегося. Кожаные крылья были натянуты на что-то напоминающее человеческие руки без ладоней. Прямо от за-пястьев расходились в стороны три свободных пальца, заканчивавшиеся загнутыми, как крюки, когтями.

Спикировав, как охотящийся сокол, чудовище разодрало лицо и грудь одному из пиратов. Киммериец с боевым кличем подбежал к опустившемуся на землю противнику. Взмахнув саблей, Конан нанес удар, который должен был, по его мнению, раскроить череп крылатой твари на две половины.

Клинок обломился у самой рукоятки, а на черепе чудовища остался лишь неглубокий шрам.

Покачнувшись, чудовище быстро пришло в себя и, развернувшись, нацелилось когтями в грудь киммерийцу. Левым кулаком Конан отбил когтистую лапу, а правой рукой изо всех сил ткнул обломком лезвия в тело крылатой твари. Эти подобные молоту удары не произвели на чудовище почти никакого впечатления. С нечеловеческой силой оно запросто в клочья изодрало кожаную куртку Конана, располосовало ему спину и руки и сильно расцарапало кожу на голове. Кровь стала заливать киммерийцу глаза.

Оказавшийся ближе других Абимаэль, сыпля ругательствами, несколько раз наотмашь ударил чудовище длинным морским ножом. Это дало Конану лишь мгновение передышки. Киммериец ясно понял, что счет его жизни пошел на минуты и секунды.