Конан. Путь к Трону

Над открытым гробом висела вниз головой, подвешенная за лодыжки, обнаженная девочка лет двенадцати. Детское тело хранило следы орудий пытки. Последние лежали теперь в тлеющих угольях на медной жаровне, покрытой таинственными письменами, мерцающими слабым серебристым светом. Жаровня стояла перед черным железным троном.

Горло девочки было только что перерезано, и ярко-алая кровь струилась по искаженному лицу, цвет крови смешивался с цветом ее пепельных волос, саркофаг был полон дымящейся крови, и эта алая ванна частично скрывала тучное тело короля Нумедидеса.

Девятнадцать массивных свечей, каждая высотой с десятилетнего ребенка, точным овалом окружали саркофаг, освещая его содержимое. В замке среди слуг ходили слухи, что свечи эти изготовлялись из сала, вытопленного из человеческих трупов. Но откуда брались эти трупы, никто не знал.

Туландра Ту, сухощавый человек аскетического сложения и, по-видимому, средних лет, восседал, погруженный в раздумья, на черном железном троне. Волосы его, схваченные обручем красного золота, выполненным в форме венца из двух переплетающихся змей, отливали серебристой сединой, и змеиными были холодные глаза под набрякшими веками. Внешность его была внешностью философа, но немигающий взгляд выдавал фанатика.

Казалось, что это узкое, хрящеватое лицо высечено резцом скульптора. Кожа была темна, как кора тикового дерева; время от времени он облизывал узким, похожим на змеиное жало языком тонкие губы. Его сухощавое тело облегала длинная просторная темно-красная хламида, которая несколько раз оборачивала тело и свисала с одного плеча, оставляя другое обнаженным.

На тощих коленях его лежал древний фолиант, на верхней крышке которого свилась кольцом большая змея. Время от времени он поднимал от него глаза и устремлял взор на алебастровый гроб, где в крови девственницы покоилось тучное тело короля Нумедидеса. Затем, хмурясь, вновь возвращался к страницам своей книги. Пергамент этого чудовищного тома был покрыт паучьими письменами на языке, неизвестном ученым Запада. Ряды крючкообразных иероглифов, писанных скорописью, столбцами располагались по странице. И многие из значков написаны были чернилами из аметиста, изумруда, киновари, невыцветшими по прошествии многих лет.

Водяные часы из золота и хрусталя, стоявшие близ трона на подставке, издали серебристый звон. Туландра Ту бросил еще один взгляд в гроб. Выражение' его темного лица, плотно сжатые губы без слов свидетельствовали о том, что замысел его провалился. Густокрасная кровавая ванна темнела, покрываясь тусклой пленкой по мере того, как живительные силы испарялись из охлаждающейся жидкости.

Колдун резко поднялся, гневным жестом разочарования отшвырнув книгу. Она попала в драпировку стены и упала, раскрытая, разворотом на мраморный пол. Если бы кто-нибудь был здесь, — чтобы взглянуть на переплет и понять тайные письмена, — он обнаружил бы, что загадочная книга называлась «Тайны Бессмертия, согласно Учению Гучупты из Шамбалы».

Пробужденный от гипнотического сна, король Нумедидес вылез из саркофага и ступил в ванну, полную цветочной воды. Он вытер сухим полотенцем уродливое лицо, Туландра Ту смыл губкой кровь с его грузного тела. Колдун никогда не допустил бы никого, даже королевскую прислугу, в святилище во время своих магических ритуалов; поэтому ему пришлось своими руками омыть и одеть монарха. Король впился взглядом в задумчивые, скрытые под набрякшими веками глаза чародея.

— Ну что? — требовательно произнес Нумедидес грубым голосом. — Что там получилось? Что, кровь этой девчонки действительно принесла мне вечную жизнь?

— Принесла, великий, — ответил Туландра Ту сухим, отрывистым голосом. — Принесла, но не до конца.

Нумедидес засопел, почесывая волосатое брюхо длинным ногтем. Густые, вьющиеся волосы на его животе, напоминающие небольшую бороду, были ржаво-красного цвета и уже начинали седеть.

— Что ж, тогда надо продолжить. В Аквилонии наберется немало девчонок, чьи родственники никогда не посмеют заявить об их пропаже, а у меня верные слуги.

— Позволь мне решать это, о король! Я должен свериться с рукописью Амендраната, дабы убедиться, не вызвана ли моя частичная неудача неблагоприятным или враждебным расположением планет. И я почел бы за честь вновь составить твой гороскоп. Звезды предвещают зловещие времена.

Король, запахнувшись в алую мантию, взял кубок темно-красного вина, в котором плавали лепестки мака, и одним махом выпил экзотический напиток.

— Знаю, знаю, — пробормотал он. — На границах вспыхнули беспорядки, здесь, под самым носом, половина придворных затевает заговоры. Но я не боюсь вас. Трепещите, злоумышленники! Наш королевский род стоял веками и будет стоять века после того, как вы обратитесь в прах.

Глаза короля заблестели, легкая улыбка играла на его губах, пока он бормотал:

— Прах, прах, все — прах. Все, кроме Нумедидеса.

Затем он, словно придя в себя, раздраженным, требовательным голосом обратился к колдуну:

— Ладно, хватит, ответь мне — ты достанешь другую девчонку для своих опытов?