Конан. Путь к Трону

— Гирто! — проревел Конан. — Сюда! За мной!

Резво повернув коня к тропинке, Конан помедлил мгновение, чтобы убедиться, что остальные следуют за ним. Длинные тени хижины покрыли отступающих полумраком, и враг не сразу пустился за ними в погоню.

Получив минутную передышку, Конан пришпорил своего измученного коня и пустил его искать дорогу среди помятых кустов овощей. Вдруг, несмотря на слипшиеся пряди на глазах, он заметил свинарник, дверь его была приперта доской, привязанной веревкой к изгороди. Он разрубил толстую веревку окровавленным мечом, и грубо отесанная дверь растворилась.

Гирто и второй всадник стояли недвижно, в испуге, что жаркая битва или оглушающий удар повредили рассудок их вождя. А Конан, подняв указательный палец и указав ехать вперед, — Конан пришпорил коня и поскакал по узкому проходу. Верные воины последовали за ним.

Волна бегущих пеших врагов, вперемешку с вооруженными конниками, обогнула угол хижины и вздыбилась в узком проходе.

— Скорей! — прокричал Гирто Конану. — Они у нас на хвосте.

Конан пригнулся к шее коня, спрятав лицо в развевающуюся гриву. В самом конце прохода маячила едва заметная в сгущающихся сумерках, высокая изгородь, — за ней была свобода.

Конь Конана, собравшись всем своим могучим телом, величественно перелетел через изгородь, и Сардус, товарищ Гирто, последовал за ним. Но Гирто не повезло. Его конь, слишком измученный для прыжка, рухнул на изгородь и надрывно заржал, сломав себе шею.

Гирто, оказавшись один на этой стороне, вскочил на ноги и выхватил меч, приготовившись дорого отдать свою жизнь. Внезапно преследователи натянули поводья и принялись проклинать своих коней — те пятились, плясали, прижимались в испуге к стенам, били пеших воинов копытами.

Гирто, пораженный отсрочкой своей, казалось, неминуемой гибели, застыл на месте. «Снова колдовство?» — прошептал он, стиснув зубы.

Потом он увидел то, что спасло его. Из загона выбралась свинья с двадцатью поросятами, и все они, покрытые зловонной коростой, с визгом ринулись в сорняки, на поиски съедобных корешков.

Он услышал крик Конана:

— Перелезай через изгородь, скорей!

И он, больше не раздумывая, подскочил к грубо обтесанному забору, подтянулся и спрыгнул вниз как раз в тот момент, когда враги уже достигли места, где он стоял.

— Держись за мое стремя! — проревел Конан. — Не лезь на коня!

Гирто уцепился за стремя Конана и побежал гигантскими шагами сбоку скачущего коня. Легкой рысью они пересекли поля. Враги остались сзади.

Когда они отъехали так далеко, что деревня стала совсем маленькой, Конан остановился. Оглядывая темнеющие окрестности, он проговорил:

— Нужно скорей догнать наш отряд. Но сначала я хочу посмотреть на вражеский лагерь. Вот позади нас холм, с него должно быть хорошо видно.

С холма Конан внимательно оглядел ухабистую землю; в самом конце деревни располагался лагерь противника. Отделял его от деревни длинный холм, но, надежно укрытый от постороннего взора, с этой высоты он был как на ладони. Десятки огней горели в темноте, готовился ужин, легкий ветер качал клубы дыма.

— Это войско князя Ульрика, — сказал Конан. — Как по-твоему, Гирто, сколько их?

Тот подумал.

— Судя по количеству костров и величине лагеря, я думаю, что полков двенадцать. Что скажешь ты, Сардус?

— Двадцать тысяч — самое меньшее, сир, — сказал старый конник. — А что это за флаг, вон там, на шесте, справа?

Конан прищурился кошачьими глазами, пытаясь разглядеть что-нибудь в наступающей темноте.

— Будь я проклят, будь я стигиец, если это не флаг Черных Драконов! — воскликнул он.

— Неужели это королевская гвардия? — удивился Гирто. — Не может быть! Если только сам Нумедидес не вышел с князем Ульриком...

— Вряд ли, — королевского флага не видно, — сказал Конан. — Пора искать наших товарищей. У нас впереди еще долгая дорога в лагерь.

Сардус сел в седло за спиной своего командора, и все трое тихо поехали в обход деревни, где пало так много их воинов. Выехав на дорогу, они поскакали к деревьям, где их поджидали уцелевшие в битве. Они потеряли почти треть из шестидесяти воинов. У многих в руках были лоскуты ткани, которыми они перевязывали раненых товарищей.

Когда Конан, Гирто и Сардус подскакали к деревьям, их встретили слабым «ура», — боевой дух воинов упал. Конан нахмурился:

— Я благодарю вас всех, но поберегите свой восторг для победы. Мне нужно было сперва обшарить хижины и только потом пускать вас в эту нехитрую ловушку. Но все равно, ребята, вы задали им жару. А теперь в путь, чтобы к рассвету быть уже в лагере.

* * *

Наутро Конан рассказал о том, что с ним приключилось. Просперо присвистнул:

— Двадцать тысяч! В решающем сражении они съедят нас живьем.

Прожевав огромный кусок баранины, Конан сказал:

— Ты эти мысли оставь, а не то еще беду накличешь. Выведи людей, — всех, кроме разведчиков, которые ходили в Илимию, — пусть они укрепят лагерь. Превосходя нас по численности, князь Ульрик вполне может решиться на ночную атаку. Если у нас не будет заградительного вала или рва, он раздавит нас, как муравьев под колесами телеги.