Конечная остановка: Меркурий

– Создаешь атмосферу страха и ужаса? Не бойся, ведь я с тобой, – несерьезно отозвался я.

После чего я вылетел из водительского кресла и припечатался к палубе из-за очень серьезного удара в ухо. Ну, фемка, паскуда! Ботинок наступил на мою шею, дуло сквизера уставилось на мою башку. Тем временем фемка свободной рукой, ногой и мыслеусилиями уверенно управляла машиной. Я сразу почувствовал, как вездеход сворачивает и идет под уклон.

Вдобавок я морально мучился. Как же я так расслабился с ней? Надо было сразу опознать ее суть, едва она предложила свои вероломные услуги.

Или вторая версия. Прямо противоположная, но еще менее обнадеживающая. Это фемка, отбившаяся от своих, фем-расстрига, корова, исключенная из стада за какие-то проступки, то есть одичавшая и буйная. Только ловкость и мастерство у нее не коровьи.

Вот влип. А тут еще и физические страдания добавились. Машину долбануло вбок, и все резко сместилось, палуба стала крышей, крыша палубой. Я из-под Шошанской ноги выскочил, чтобы прогромыхать костями по всем бортам, а потом все неприятное случилось еще раз. И снова безжалостное бросание костей собралось повториться, но машина, постояв на боку, вернулась в прежнее положение, очевидно фемка успела зацепиться "конечностями" за склон. Потом она резко "поддала газу", я еще раз проехался по палубе, правда уже на пузе и горизонтально.

И тут меня осенило, что физические мучения полностью перечеркнули моральные. Не расстрига она, а я не пешка покамест. Она сейчас спасла меня и себя от превращения в трупный материал. Можно прислониться к борту и просипеть, разминая кадык:

– А хорошо все-таки, что ты поменяла свои башмаки с шипами на мягкие кеды. Кстати, что это там прожужжало над нами?

– Парочка коптеров.

– Ну, что ж ты раньше про них не сказала? Или считаешь, что я усваиваю материал намного лучше после небольшой взбучки?

– А ты как считаешь, одного раза тебе хватит? – решила уточнить она.

– Пожалуй, да. Поехали путем истинным через Гроб, Череп, Кости и всю прочую жуть. Бомбу себе на холку я действительно заработать не желаю. А ты знаешь тех, кто прилетал?

– Они прилетали за тобой, тебе лучше знать.

– Благодарю за находчивость. И все-таки, как это у тебя получилось?

– Что "это", Терентий? – впервые по имени назвала.

– Узнать о том, чего тебе знать не положено. Ты хотя бы абстрактно расскажи.

– Абстрактно – пожалуйста. Это принесет тебе столько же пользы, сколь и сочинения Николая Кузанского... – ученый Коля по фамилии Кузанский у фемок очевидно служил обозначением бессмыслицы. – Мы все живем в системе симметрий. И если в неком месте становится больше, то в другом – меньше. Что-то, допустим, сдвигается вправо, тогда кое-что влево. В какой-то точке проклевывается "плюс", а в другой точке обязательно появляется "минус". Причем, и левое, и правое, и "плюс", и "минус" – кусочки одного целого. Вот такой паззл получается.

8

Плато Большой Гроб оказалось довольно милым местом. На нем лежала толстая пылевая подушка, слегка покачивающаяся под воздействием солнечных ветров, веющих из-за терминатора. Поэтому иногда казалось, что катишься по дну ленивого моря. На хорошей крейсерской скорости получалось три дня пути вместо планировавшихся полутора. Но зато здесь нас никто не видел и не слышал. Полное уединение.

– Слушай, Шошана, у тебя есть мнение о том, что приключилось с караваном «Миража»? – справился я у малоразговорчивой попутчицы.

– Есть, – довольно вяло отозвалась она, но продолжила по существу:

– Это не грабеж, потому что сдача гафния перекупщикам не увеличилась.

– Я рад, что данные полицейского отчета известны не только мне.

– Похоже, лейтенант, то это сделали люди из «Комбинации», чтобы подорвать систему перевозок конкурента.

– Ты, собственно, высказала первое, что приходит на слабоодаренный ум вроде моего. Какие еще есть версии?

– «Мираж» сам на себя напал, чтобы бросить густую тень на конкурента и выколотить из правительства побольше бабок на укрепление безопасности.

– Высказывание достойное аплодисментов. Я так тоже считаю, Шошана, но мне это объяснение кажется плоским, а не выпуклым. Мы ведь не должны бросаться на первую же приемлемую версию, как тощая рыбка на жирного червячка. Почему? Потому что рыболов, когда нанизывал на крючок этого червячка, как раз и был уверен, что мы им соблазнимся. Ну, давай же, проснись и включи объединенный разум. Ты ведь не просто две руки, две ноги, длинные, кстати, ладная фигурка и приятное личико. Ты – объединение, сверхорганизм, за тобой много рук, ног, фигурок, мозгов.

Я растворил в стакане таблетку «туборга» и глотнул свежего пивка, она кинула в рот взрывной леденец и поперхнулась – похоже, я ее задел.

– Вот тебе мнение, хочешь, считай его личным, хочешь, групповым. Караванщики, или во время перехода, или до него, еще на прииске, увидели и поняли то, чего им не надо было видеть и понимать.

– Это уже версия, Шошана. Однако, смахивает на то, что по решению твоего начальства можно выдать мне, если я стану слишком приставать. Но твое личное окошко для выдачи правды-истины неплохо бы и пошире распахнуть.