Конечная остановка: Меркурий

Не рановато ли я доверился фемке и передал ей в безраздельное владение борткомпьютер, по-мужски взяв на себя кипящий и булькающий реактор. Да, я действительно люблю кипящие реакторы – с тех пор как в старшем классе детского питомника построил самогонный аппарат – но не до такой же степени, чтобы плевать на все остальное.

А тут еще машину стало бросать. Урчание, взвизги, даже хрюканье. Это несмотря на то, что поверхность ровная, рычаги мощности никто не дергает, а электроприводы, судя по датчикам, такую тягу дают на колеса, какую надо – исходя из сцепления с грунтом. Я пощелкал клавишами диагностики – генераторы, турбина, приводы – все в норме. Значит, с реактором нелады. Если он барахлит, то это моя вахта.

Запустил слив натриевого кипятка из активной зоны, ввел туда замедлители нейтронов, напялил скафандр – тот в брюхе уже свободен мне стал, тощаю в отсутствие бацилльных харчей – и выбрался через шлюз. За бортом умеренное волнение пылевого моря.

Когда проходил мимо холодильника-радиатора, померил тепловое излучение – перегрев налицо. Отпер ключом люк, на котором нарисован смеющийся череп, поднял циркониево-керамический колпак отражателя, затем торцевую крышку, повращал барабанами управления. Так и есть, спеклись урановые шарики, несмотря на пирографитовую упаковку. Опять же борткомпьютер сплоховал при контроле подачи и вывода из активной зоны сраных этих шариков. Теперь придется шматки клещами выкидывать на песочек, а остальное пропускать через сепаратор.

Когда я вернулся в кабину, фемка какая-то взъерошенная была, словно замела только-только следы своей бурной деятельности. Я промаршировал к борткомпьютеру – ага, не успела убрать изменения из системного журнала! Вот они – прежние контрольные точки и курсовые параметры. Для сравнения я рядышком разместил новые фемкины цифры. Не сходи-и-ится!

Едва все понял, как она нанесла удар, ногой по среднему уровню, как раз в то место, куда собираешься двинуться. Но я и до этого вполглаза за ней присматривал. Поэтому не облажался...

Да еще как!

Я сделался совсем не таким как всегда. Коконом, состоящим из множества пульсирующих струй, похожих на кровеносные сосуды. Вместе с их пульсацией я ощущал симметрию состояний. Ботинок фемки впаялся в панель борткомпьютера, от которого я успел откатиться. Пока девушка возвращалась в исходную позицию, я успел сцапать с переборки огнетушитель и впаял им по ее стриженой голове. Вернее по тому месту, где недавно была цель – фемка согнулась с той же быстротой, с какой лопается бутылка с водой, выставленная на меркурианский холод. Вследствие этого ее голова воткнулась мне в живот. Я опрокинулся и увидел подметку, опускающуюся мне на физиономию. Опять проигрыш...

10

Я ощущал спиной палубу, даже сварной шов чувствовал – надо мной склонялось ненавистное лицо Шошаны. Прежде чем попробовать ударить ведьму, скосил глаза вбок, освежая знания об обстановке. Что за бурда-муда – панель борткомпьютера цела! Я сел, сунул в рот сигарету – от дыма в голове немного прояснилось. Шошанка была матово-бледной, как пепельница, по ее пальцам гулял тремор.

– Погоди-ка, ты разве не расквасила ногой борткомпьютер?

– Это еще зачем? Тебя заэкранировало, ты оказался… в какой-то сжатой копии нашего мира.

– Типа миража?

– Типа, но он был вполне реальным.

– Погоди, а сейчас мы где находимся? Почему врет система счисления курса?

– Система счисления не врет, нас обманывает пространство, в котором мы движемся.

– Да, Колумб тоже ехал в Индию, а попал в Америку, но он-то не просыхал всю дорогу. Единственное, чему я доверял, это было пространство…

– Несколько раз я пыталась в рамках системы симметрий подобрать такой курс, чтобы выбраться из нее, – сообщила неумолимая Шошана. – Но все без толку. Оттого и не хотела тебя пугать. А теперь проверяй расчеты, – распечатка белой птицей пронеслась рядом с моим ухом. – Время, потраченное на движение, становится ничем, оно словно сжирается пространством, делается дополнительным его измерением!

Впервые я видел Шошану, искренне растерянной или, может, потерянной, отчего у нее появились крупицы женской привлекательности. Не побоюсь даже таких слов – звездинки сексуальности.

– Ну, будет тебе, Шоша. Если я правильно тебя понял – то мы здесь не состаримся, потому что пространство харчит время.

Меж тем в меркурианской мгле появилось голубоватое свечение. Похожее на множество выпущенных невесть кем голубеньких ниточек. Это кто ж демонстрирует себя в рекламном неоновом сиянии? А потом на горизонте замаячили странные контуры…

Представьте себе, лазерный дальномер вам показывает, что расстояние до горизонта уменьшилось вдвое и бодро продолжает укорачиваться. Причем даже локаторы улавливают, как притягиваются к нам объекты, которые мы недавно миновали – глыбы и скалы. И настает момент, когда на горизонте замечаем самих себя, причем невероятно разбухших. Мы рассматриваем это словно через огромадное двояковыпуклое стекло. Вездеход, похожий на гору, а рядом с ним фигурятина Годзиллы, в переложении на нормальный счет – километров пяти в высоту.