Конечная станция – Эдем

Так говорил Гузен – по крайней мере, пока его не повесили. Так говорил один из моих приятелей, и так говорю и я. Но то, что я сглупил и сболванил, – это уж сто процентов, и виноват в этом Карл со своим чёртовым оптимизмом. Со своими чёртовыми интригами! Завтра я попробую снова вырваться в Грау, но почему-то уверен, что путешествие пройдёт без удобств.

Тихий скрип прервал течение мыслей. Мы вздрогнули.

– Простите, – извинилась Афрани, всовывая кудрявую голову. – Можно войти?

– Это моя помощница.

– Господи Иисусе, – сказал Мауэр, смотря на меня почему-то с жалостью. – Воистину неисповедимы пути. И что же вы собираетесь делать, инспектор? Вы и этот ребёнок?

– Мне двадцать три года, – возразила Афрани. – Я уже не ребёнок. И Эрих, простите, что вклиниваюсь, но там какой-то парень хотел унести вашу крысу. Он заявился с тряпкой и пылесосом. Я пока переставила клетку к себе.

– Господи Боже, инспектор! Зачем вам крыса?

– Не знаю, – сказал я. Должно быть, в аду мне зададут тот же вопрос. – Буду крутить на верёвочке. Отвезу сыну. Йозеф, у нас мало времени, и вы должны мне помочь. Это в ваших же интересах.

– Да я готов, – откликнулся он с недоумением. – Но чем же я могу вам помочь?

– Советом, – сказал я, вынимая карту и разворачивая её у него на коленях. – Просто-напросто добрым советом.

***

Гроза повредила кабель, и телефон не издавал даже шуршания.

В директорском кабинете я чуть не уснул, развалившись на огромном диване, от которого пахло кожей и шоколадом. Между двумя гроссбухами блестела золотинка от «Миу-гумми». Я бы провёл  более тщательный обыск, но в дверях уже топтался конвой, и я вышел, налив себе воды из директорского графина, чтобы убедиться, что это просто вода.

Завтра я попробую вырваться в Грау, подумал я.

Плевать я хотел на воскресенье! Такими делами должны заниматься спецслужбы, прикрытые  спецбронёй. «Мальчики Дитриха» или «Ультрас»? Как обмолвился Бессер, одна ласточка погоды не делает. Я и есть та самая ласточка. Карл обещал мне подкрепление. Но теперь, когда ставки сделались высоки, мне казалось, что куда осмотрительнее и умнее задействовать ресурсы Бюро.

Но привлечь помощь – не означает сидеть сложа руки. Пока Афрани в компании Мауэра предпринимала опасную авантюру, я мужественно вызывал огонь на себя.

Если судить по трудовым карточкам, в пансионате работало всего двенадцать человек, трое из которых жили в окрестных посёлках. Официальной охраны не было, почти все значились санитарами. В вестибюле я увидел двоих, и ещё один мягко сопровождал меня до директорского кабинета. Когда я попытался стукнуться к Ланге, из туалета вывернул Хуперт и предложил мне партейку в шахматы. Я отказался. К третьему этажу за мной следили уже пятеро. Я задумчиво проследовал к холлу, где стояли тренажёры для занятий лечебной физкультурой. Ремни были новыми, и судя по чистоте педалей, эти устройства никто и никогда не использовал.

Я опять спустился на второй этаж. Из туалета вывернул Хуперт и предложил партейку в «двадцать одно». Неужели санузел совмещён с игротекой? Лица охранников выражали мрачноватое удовлетворение, когда я отказался и опять вернулся на первый этаж.

Снаружи уже темнело. Над крыльцом зажёгся главный фонарь, а газон в глубине двора походил на поле. Санитар-охранник что-то сказал, но я недослышал и вышагнул в темень, на свежий воздух, где всё ещё моросил дождь.

Завтра я приведу сюда Йена.

Это слово  – «завтра», «завтра», «завтра» – буквально сверлило мозг, вызывая дикое возбуждение. От земли шёл запах мокрой травы. Вазы, эти гипсовые урны, белели, как морские ворота, и в складке туч раздавался жалобный птичий крик, отдаляющийся к горам. У фонтана-купальни шевелилась подбитая на бок тень. Привратник нагружал тачку травой и камнями, а рядом с ним стоял кто-то ещё – невысокий, но кряжистый. В белых брюках и тёмной рубашке, он быстро обернулся, когда я подошёл, и тогда я увидел, что это Полли.

Он усмехнулся и проскользнул рядом, едва не задев меня плечом. Привратник опустил лопату и взглянул на меня, чуть повернув голову. Обожжённая шея мешала ему смотреть прямо.

– Гнида, – конечно, я имел в виду Полли. – Дать ему в рыло?

– Неа, – хрипловатый полушёпот.

В жёлтом фонарном свете разбросанные инструменты блестели алмазной крошкой. Я взял вторую лопату и быстро наполнил тачку. Вся эта работа казалась чертовски бессмысленной. Человек в резиновых сапогах закурил и подошёл ко мне. Увечный, но вряд ли слабоумный. Я вспомнил, как он спросил: «Закончил?», а потом поволок тело Фритцля в овраг.

– Завтра я уеду отсюда, – сказал я.

– Куда? – поинтересовался он.

– Не знаю. Может быть, в Хильдесгайм. Или в Бетци. Просто поживу там пару недель.

– Пожить-то можно и здесь, – возразил он вполне резонно.

– Это кому всё равно.