Конец эпохи Путина. Записки политолога

Проблемой именно советского индустриального перехода стало то, что десятки миллионов крестьян, будучи вырванными из традиционной культурной среды, не попали в сложившуюся урбанистическую культуру, потому что таковая существовала только в отдельных «регулярных» городах вроде Петербурга, Одессы, а большинство старых городов, включая Москву, являли собой своего рода гигантские деревни, разросшиеся вокруг барских усадеб. В СССР к началу 20-х годов существовали лишь очаги урбанизма, которые захлестнул девятый вал выходцев из деревни.

В итоге старый культурный багаж ими был утрачен за ненадобностью, а вот с приобретением новых, более сложных социальных навыков в условиях казарменного социализма вышла заминка, потому что не было в большинстве советских городов того культурного ядра, которое бы задавало высокие стандарты социальной организации, а там, где оно было, оно не успевало переваривать гигантский людской поток из деревни и в итоге вынуждено было перейти к обороне, то есть культурный городской социум решал задачу своего выживания, будучи теснимым со всех сторон бетонными бараками спальных микрорайонов, где хорошо адаптировался только опыт тюремного барака. Это, кстати, основная причина бешеной популярности блатного шансона в советском обществе.

Итак, старые принципы социальной организации были утрачены вместе с архаичным коллективным инстинктом, новые еще не сложились, социальное сознание большинства русских людей оказалось деформировано шоковой урбанизацией, произошедшей буквально при жизни одного поколения. Поэтому сейчас происходит лишь поиск новых форм социальной солидарности, основанных не на инстинктах, а на осознанном выборе. Поэтому все, что говорилось о левой идее выше и будет сказано ниже, следует воспринимать в гипотетическом ключе. Это рассуждения о возможной роли левого движения в будущем политическом кризисе, в ходе которого оно, возможно, сформируется и заявит о себе, в чем, если честно, никакой уверенности у меня нет. Трудно рассуждать о том, каким вырастет дерево, наблюдая лишь проросшее семечко. Тем не менее я попытаюсь.

Хроническая левацкая болезнь — этатизм, то есть преклонение перед государством, упование на его универсальность и всесилие. Никто не спорит, что государство, отделенное от собственности, в кризисной ситуации способно показывать чудеса эффективности за счет сверхконцентрации ресурсов в своих руках и грамотного планирования. Доказательством тому служит феноменальный успех сталинской индустриализации и китайское экономическое чудо. Однако всякий мобилизационный рывок должен завершаться переходом к режиму эволюционного генезиса, формированием эффективных институтов развития, способных к саморегуляции. В Советском Союзе переход от революционно-мобилизационного к поступательному этапу развития произошел в середине 50-х годов, однако модель государства была фактически законсервирована, оно стремительно утратило дееспособность и развалилось в течение 30 самых мирных лет за всю предыдущую историю страны. Парадокс: советский проект изменил мир, но он не смог изменить себя, приспособиться к новым условиям и потому издох.

В сегодняшних условиях государство, как коллективный кризисный менеджер, может быть эффективно только в период догоняющего (восстановительного) рывка. Но чтобы выйти на опережающие темпы роста, нынче требуется концентрация не миллионов рабочих рук, роющих каналы и прорубающих тайгу железнодорожными магистралями, а прежде всего миллионы творческих голов — это есть главный драйвер экономики знаний, то есть экономики, дающей максимальный прибавочный продукт при минимизации затраченных ресурсов. Но интеллектуальный капитал не менее «текуч», чем капитал финансовый, и, как ни странно, его невозможно купить.

Для всякого творческого человека важна в первую очередь творческая самореализация, а вовсе не деньги, они лишь побочный продукт успеха. Нет такого ученого, изобретателя, художника и спортсмена, который отказался бы от любимого дела в обмен на богатство. Факт же заключается в том, что тоталитарные государственные системы не способны эффективно мобилизовать творческий потенциал населения, а те таланты, что расцветают вопреки системе, стараются сбежать за железный занавес. Да, серая масса лояльна и даже «патриотична», но она не способна к прорывам. В XXI веке эффективное государство — это вовсе не робокоп с дубинкой, а скорее мудрый профессор, способный вдохновить своих студентов на безумную творческую авантюру, ставящую под сомнение существующие научные догмы и принципы. В этом суть прогресса. Так что если левые не желают повторить судьбу КПСС, им следует изжить в себе этатизм, и чем скорее, тем лучше.