Конец фильма

Было маленько: трудно не обижаться на пацана, устроившего тебе сотрясение мозга, пусть он двенадцать раз принц и пусть ты сам виноват. Но все это не имеет никакого значения, если мальчик готов протянуть ему руку.

– Я… был бы рад, – пробормотал он. – Только…

Только командует тут не Принц.

– Поговори с адмиралом, – снова посоветовал юноша. Отлепился от косяка, прислонившись к которому стоял, повернулся и ушел.

Т’Тамаран так и не набрался духу подойти к Шварцу. Но главное в голове держал. И он ответил епископу:

– Я хочу зваться Фархадом.

Дьёрдь чуть не подавился.

– Мил человек, ты в какую веру собираешься креститься? Фархад – не христианское имя.

– А какая разница?

– Верующие в Господа нашего должны носить имена святых, – внушительно произнес епископ. – Вот, например, Иоанн – очень сильное имя. Георгий – тоже неплохо…

– Мне больше нравится Фархад, – настаивал на своем т’Тамаран.

– Есть святой Фердинанд, – подсказал Дьёрдь. – Звучит похоже.

– Нет, – мересанец уперся. – Мне надо стать именно Фархадом. Это для меня крайне важно!

Дьёрдь воздел глаза к небу. Он был не настолько глуп, чтобы не понять, что на самом деле нужно т’Тамарану. Но успокоить его: мол, не так уж это важно, – не мог. Крейсер приближался к Земле, и, как только стала доступна эффективная радиосвязь, Шварц отправил в Центр радиограмму с просьбой разместить на сайте космофлота объявление. Дьёрдь был знаком с его текстом. На «Ийон Тихий» требуются пилоты, гласило оно. Обязательные требования: диплом Ебургской Академии космоса и имя Фархад. Он пытался намекнуть Шварцу, что требование, вообще говоря, дурацкое и необоснованное. Может, и дурацкое, согласился тот, но очень даже обоснованное. Освященное традицией. Традиции на пустом месте не возникают, в них явно проявляется Божья воля, и долг епископа – проводить ее в жизнь и всячески пропагандировать, а не отравлять сомнениями. Заморочил Дьёрдю голову, он не нашелся, что и ответить на это. Воистину, спорить с адмиралом Шварцем – занятие безнадежное. Только в чем тут Божья воля, если все Фархады – мусульмане? Кроме Фархада Фархадовича Федотова, но это то самое исключение, которое подтверждает правило.

Крестить мересанца Фархадом у Дьёрдя язык не поворачивался. Через некоторые вещи переступить невозможно. Фархад Фархадович во Христе носил, кстати, совсем другое имя, мало ли что там в паспорте. Безвестный сибирский поп, надевший крестик на шею очередному младенцу из этой своеобразной династии, тоже имел принципы. Но как объяснить это т’Тамарану, не заронив в нем вполне логичную в этой ситуации мысль обратиться в ислам и без проблем заполучить желанное имя? Епископу не хотелось терять потенциального христианина. Каждый обращенный язычник – маленький бонус на счету священника. Мересанец не проявлял особого влечения к новой вере, но терять ему было нечего, и он не возражал. Упустить его, тупо отдать расторопным служителям Аллаха? Ну, нет!

– Послушай, чадо, – проговорил он терпеливо. – Имя тебе следует выбрать христианское, и это обсуждению не подлежит. Но почему бы тебе не завести фамилию?

– Что такое фамилия? – хмуро поинтересовался т’Тамаран.

– Э… – епископ запнулся.

Ему еще ни разу не приходилось встречать человека, не знающего, что такое фамилия. У тсетиан существует обозначение родовой линии, не совсем фамилия, но есть сходство. Даже у вампиров имеется аналог, клановое имя. Но как объяснить смысл фамилии выходцу из мира, где каждый носит одно-единственное имя, уникальное, не повторяющееся в пределах целой планеты?

– Фамилия – это такое специальное имя, – промямлил он. – Еще одно, добавочное. Оно одинаково у всех прямых родственников.

– У моих прямых родственников нет никакой фамилии.

– Поэтому ты можешь взять себе любую, – намекнул Дьёрдь. – Фархад – чем не фамилия?

– Да? – протянул т’Тамаран не слишком уверенно. – Ну, ладно.

– Вот и хорошо, – Дьёрдь мысленно поздравил себя. – Теперь выбери имя. Какое тебе больше по душе?

– Мне все равно, – мересанец махнул рукой. Если не Фархад, то и говорить не о чем. Пусть церковник сам выберет то, которое кажется ему наиболее подходящим.

Эйзза вышагнула из шлюза, и в лицо дохнул морозный степной ветер. Небо было темным и холодным, прямо как дома. Но это не дом. Здесь все по-другому. Она боязливо прижалась плечом к Бену.

– Почему здесь так холодно? В прошлый раз было тепло.

– Зима, – произнес он незнакомое слово и засмеялся. – У вас в Раю планета смотрит на солнце всегда одной стороной, а Земля – то одной, то другой. Если местность чаще отвернута от солнца, чем повернута к нему, там наступают холода. А потом все меняется, и снова тепло.

Милый Бен, он так умеет объяснять, что почти все понятно. Но от этого не менее странно.

– Ничего не бойся, – Бен поцеловал ее в ушко. – Я никому не дам тебя обидеть.

– Куртку застегни, девочка, – проворчал Аддарекх. – Ребенка застудишь.

Эйзза послушно защелкала застежками.

– А может, вы с нами поедете, хирра? – она оглянулась на него с надеждой.

Он усмехнулся.