Конец «графа Монтекриста»

Решили, что в тот же вечер Пётр направится один в Скворцово. В течение оставшихся ему немногих часов он запаковал взрывчатку в портативную оболочку, отобрал себе в путь несколько «мадьярок» – маленьких трофейных мин – и продукты на несколько дней. Галя. Привыкшая к тому, что Пётр всегда брал её с собой, удивилась, узнав, что на этот раз он решил пойти один.

Пётр объяснил ей причины, по которым он решил обойтись без неё. Она признала, что он прав, хотя в глубине души ей очень не хотелось отпускать его одного.

Поздней ночью Пётр добрался до Скворцова – глухого разъезда, отдалённого от населенных пунктов. Сырая осенняя ночь словно потопила в чёрном лаке маленький домик путевого сторожа. Тусклый фонарь, раскачиваемый резкими порывами ветра, был не в силах пробить ночной мрак и лишь на мгновение вырывал из него то поблескивавший кусок рельс, то мокрые шпалы, то горку гравия, предназначенного для; ремонта пути. Пётр прислушался:, где-то вдалеке тревожно ревела сирена автодрезины. Рёв этот всё нарастал. Вскоре стал слышен стук приближавшейся дрезины и показались её фары, зеленоватые огни которых горели в темноте, как глаза какого-то хищного животного. Пётр прыгнул в глубокую канаву, вырытую вдоль железнодорожной насыпи, и растянулся на дне, погрузившись почти целиком в холодную воду. Дрезина подошла к разъезду и остановилась почти у того самого места, где лежал Пётр. Судя по тому, что мотор не заглушили, дрезина остановилась не надолго. В дрезине ехал немецкий патруль. Пётр отчетливо расслышал немецкие слова, а затем протяжно заревела сирена – это вызывали сторожа. Он вскоре вышел, и один из немцев заговорил с ним на ломаном русском языке.

– Ну, что есть нового? – спросил немец.

– Да какие ж новости, господин офицер? – ответил сторож. – Всего час прошел, как вы тут были, много ли за час могло приключиться? Вот дождь прошёл…

– Какие-нибудь люди не проходили?

– Откуда им взяться, людям-то? Сами видите, какая тут глушь. Здесь не то что людей – волка не увидишь: такое уж завидное место, прости ты, господи…

– Ну, ты, сторож, смотри, это есть очень важный приказ. Будешь смотреть, будешь не спать – будешь потом иметь награда.

– Покорно благодарим, господин офицер.

– Через час опять приедем. Смотри не зевай.

Дрезина зарычала и умчалась. Потом зашуршал гравий под ногами сторожа, уходившего к себе домой, и опять наступила ночная тишина, только подчёркиваемая завыванием ветра и скрипом раскачиваемого ветром фонаря.

Петр вылез из канавы, отряхиваясь, как мокрый пудель. Вода забралась в сапоги, под ватник, в рукава – всюду. Надо было торопиться закладывать мину, так как немцы могли скоро вернуться. Пётр отошёл разъезда шагов на сто, вынул маленький лом и начал выворачивать шпалу. Вырыв под ней ямку для мины, он стал осторожно ее утрамбовывать. Едва он закончил работу, как снова донёсся рёв дрезины, возвращавшейся обратно. Пётр снова нырнул в канаву. Дрезина опять остановилась у разъезда па мгновение, потом поехала дальше и скрылась в темноте. Можно было предполагать, что через час она снова вернётся и так всю ночь будет объезжать участок. Это осложняло задачу, так как Петру нужно было взорвать таинственный поезд, а вовсе не дрезину. Следовательно, пока нельзя было прилаживать к мине запал. Сделать это можно было, лишь убедившись в том, что идёт наконец поезд, а не дрезина. А тогда возникала другая трудность: отличить поезд от дрезины Пётр мог только по шуму в момент его приближения. Но в этом случае в его распоряжении оставались считанные секунды, в течение которых нужно было успеть приладить запал и самому отбежать на достаточное расстояние. И наконец не было уверенности в том, что этот проклятый поезд пройдёт ночью, а не днём, когда проделать всё это будет уже немыслимо. А так как, судя по всему, немцы придавали этому поезду совершенно особое значение, то вряд ли они стали бы пропускать его ночью.

Пока Пётр размышлял обо всем этом, время шло. Патрульная дрезина ещё раз проехала мимо разъезда, а поезда всё не было. Прилаживать запал было бессмысленно. Так, в напряжённом ожидании, летело время. Незаметно стала таять темнота, словно кто-то постепенно разбавлял чёрную тушь ночного мрака. Горизонт начал светлеть: наступало утро.

Оставаться дольше у полотна железной дороги было опасно. Пётр решил скрыться в лесу, немного передохнуть там после бессонной ночи и продумать, как быть дальше. Тщательно замаскировав гравием следы своей ночной работы и запомнив место, где была зарыта мина, он двинулся а глубь леса, захватив с собой пружину и запал.

Пройдя километров пять, он наткнулся на сухую полянку, выбрал себе с краю местечко поуютнее, натаскал туда хворосту и листьев и через минуту заснул, как в детстве – беспечно и крепко.

* * *

Он проспал часов пять и проснулся от детских голосов. Протерев ещё сонные глаза, Петр увидел группу крестьянских детей, игравших на полянке. Очевидно, где-то недалеко была деревня.