Конец парада. Восстать из пепла (СИ)

Неужели он сам? Смешно думать, что у Эдит Этель не хватит наглости своевольничать! Винсент задолжал ему три тысячи двести фунтов, не считая процентов, - ради этой суммы Эдит Этель не постесняется с самой сладенькой улыбочкой выпрашивать подушки в госпитале, где лежат умирающие... Ее можно понять - она спасает своего мужчину. Ради своего мужчины можно вытерпеть любые унижения. Но ей, Валентайн, даже это не помогло!

Она вскочила со скамьи, сжала кулаки так, что ногти впились в ладонь, и с силой топнула ногой в ботинке на тонкой подошвой о совершенно жесткий бетонный пол:

- Он не просил ее звонить мне! Он не просил! Он не просил! - сопровождая каждую фразу топаньем.

Она направилась к телефону, все это время издававшему длинные, режущие слух гудки, и одним движением оборвала закрученный зеленый шнур телефонной трубки... Сломала его с неожиданным для себя удовольствием!

Ей не было стыдно за то, что она нанесла урон имуществу Школы.

"Внимание, Баффы!" ("Steady the Buffs!" - очень распространненный призыв сохранять спокойствие. Баффы - сокращение название служащих Королевского Восточно-Кентского полка. Название произошло от цвета их формы. Buff - темно-желтый цвет - прим.перев.) - призвала она саму себя. Она привыкла называть свои мысли "баффами", потому что, как правило, они часто были лишены романтичности... Лихой полк, эти Баффы!

Но если бы она не сломала телефон, она могла бы сама позвонить Эдит Этель, чтобы узнать, просил ли он сам... свести их снова вместе. Только она, Валентайн Ванноп, способна разбить единственное средство разрешения мучительных сомнений...

Вообще-то, это не похоже на нее. Она была достаточно практична, чтобы избегать пагубных привычек. Она разбила телефон, чтобы разорвать связь с Эдит Этель, или потому что она ненавидела звенящие гудки, напоминающие ей ночную тревогу, или просто потому, что его надо было разбить. Ни за что на свете, ни за что, ни за что! она не собирается звонить ей и спрашивать:

- Это он подговорил тебя позвонить мне?

Это означало бы позволить Эдит Этель сунуть нос в их близость.

Ноги сами, подчиняясь воле подсознания, понесли ее к широкой полированной двери из сосны в конце зала. Дверь была в стиле готической архитектуры, но из-за экономии средств ее украшения напоминали погоны и каски из черного чугуна. (???)

- Конечно, если жена забрала всю его мебель, то понятно, почему он хочет поговорить... Мебель бы они поделили... Но он не из тех, кто разводится с женой, а она развода не захочет.

Уже пройдя под липкими сводами - все деревянные покрытия из-за лака выглядели липкими! - она решила:

- Какая разница!

Самым замечательным было... но она не смогла сформулировать, что же было самым замечательным. Сначала надо было собрать предварительные сведения.

ГЛАВА 3

В итоге Валентайн сказала уже сидящей за столом с двумя розовыми гвоздиками мисс Ванострат:

- На самом деле я не хотела вас беспокоить, но ноги каким-то образом привели меня сюда... Это же из Шелли? (Перси Биши Шелли, 1792-1822. Цитата из "Индийской поэмы" - прим.перев.)

На самом деле, еще в Школьном Зале, еще до того, как она разбила телефон, ее толком не осознавший, но проницательный рассудок подсказал, что наверняка мисс Ванострат знает ответы на ее вопросы, поэтому нужно поторопиться и поймать директрису до того, как та уйдет вслед за девочками. Она заторопилась по опустевшим коридорам с готическими окнами, в ажур которых равномерно были вставлены кусочки розового стекла. Сокращенный путь пролегал через темную и безлюдную раздевалку. Среди шкафчиков Валентайн увидела угловатую веснушчатую девочку в черном. Она сидела на стуле, положив лодыжку одной ноги на колено другой и безуспешно пыталась зашнуровать тупоносый ботинок. Валентайн сама не поняла, почему ей вдруг захотелось сказать "До свидания, Петтигал!".

Пятнадцатилетняя неуклюжая школьница с прыщавым лицом предстала символом этого места - вроде бы здоровая на вид, но на самом деле не очень; вроде бы искренняя, но не жаждущая интеллектуальной честности; с выступающими косточками... и некрасиво всхлипывающая, отчего лицо выглядело вроде бы замызганным... Все эти "вроде" в полной мере относились к учебному заведению. Здесь все были вроде бы здоровыми, вроде бы искренними, вроде бы неуклюжими, в возрасте от двенадцати-до-восемнадцати, нелепо костлявыми из-за недостаточного питания... Вроде бы эмоциональные, но более склонные к хныканию, чем к истерике.

И вместо прощания Валентайн сказала:

- Давай!

По ее мнению, ученица слишком оголила ноги, поэтому она резко одернула юбку вниз и принялась шнуровать упрямый ботинок на упрямой лодыжке. В самый расцвет юности, который, несомненно, придет, но так же верно и пройдет, эта девочка, как водится, выскочит замуж, а после станет одной из Матерей Европы... В другой ситуации можно было бы успокоить словами, что праздники еще будут. Конечно же, но таких дней больше не будет!

Валентайн почувствовала на правой коленке теплую влажность.

- Мой кузен Боб был убит позавчера, - услышала Валентайн над головой.