Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Ну и духан у тебя, - сказала я, приоткрывая форточку. - Хоть в обморок падай.

- Падай, - согласился Антуан. - Чего пришла?

- Тебя навестить. Сколько ты вчера выпил?

Его лицо мучительно скривилось.

- Спроси что-нибудь другое, Натали. Я не хочу вспоминать.

Благодаря задернутым занавескам в комнате царил полумрак, и я, только приблизившись к бедняге, смогла увидеть, что на скуле его налился пурпурным огромный синяк, оставленный Маратом. Я не знала, видел ли уже Антуан этот фингал и помнит ли о его происхождении, но решила пока не огрочать страдальца еще больше. Он и без того, казалось, вот-вот отдаст концы:

- Как мне плохо… ты даже не представляешь…

“Ну еще бы”, - подумала я с некоторой мстительностью, вспомнив его вчерашние попытки ко мне пристать. Но долго злорадствовать мне не удалось, уж слишком у Антуана был жалкий вид, и я быстро прониклась сочувствием к несгибаемому ангелу смерти, павшему жертвой зеленого змия.

- Если будешь так лежать, до утра в себя не придешь, - сказала я, садясь рядом с ним на постель. - Надо тебя как-нибудь воскресить. Есть у тебя проверенное средство?

- Понятия не имею, - прошептал он, с явным усилием поворачивая голову вбок. - Только еще пить не предлагай. Для меня это что мертвому припарка.

По моему мнению, Антуану не помешала бы порция аспирина и еще пара часов сна, и я в который раз пожалела, что торчу в эпохе, когда до изобретения анальгетиков остается добрая сотня лет. Чем еще можно было облегчить мучения Сен-Жюста, я даже не представляла, но ничего не делать для меня было равносильно тому, чтобы бросить в одиночестве утопающего. И я, скорее от безнадежности, чем от мысли, что это как-то поможет, протянула руку и зарылась пальцами в его волосы, густые, удивительно мягкие на ощупь.

Антуан удивленно распахнул глаза.

- Ты что это делаешь?

- Массирую, - мгновенно нашла объяснение я и с наслаждением пропустила локоны между пальцами. - Некоторым помогает.

Какое-то время он лежал тихо, пока я гладила и перебирала его волосы, а потом вдруг резко сбросил мою руку и приподнялся. Я испуганно отпрянула:

- Что такое?

Но Антуан уже подвинулся и устраивал голову у меня на коленях, приговаривая при этом:

- Женские коленки - лучшее место в мире…

- Начинаю тебя узнавать, - засмеялась я, проводя кончиками пальцев по его макушке и слушая удовлетворенное мурчание, - я тут уже десять минут, а ты не отмочил никакой шутки в этом духе.

- Заметь, - не открывая глаз, блаженно произнес он, - я сказал только про коленки, а не про что-то еще…

Я усмехнулась:

- С тебя бы сталось.

- Какого же ты низкого обо мне мнения, - бормотнул Антуан, переворачиваясь и подставляя мне загривок; от прикосновения к основанию шеи он вздрогнул и даже хихикнул: видимо, ему было щекотно. - Лучше расскажи мне, что со мной было вчера.

- А ты не помнишь? - вскинула брови я.

- Очень, очень смутно. И то только до того момента, как начал пить вторую бутылку. Так что, может, ты меня просветишь?

Я недолго молчала, размеренно поглаживая его шелковистые кудри, соображая, что можно было сказать, чтобы расквитаться с ним за его вчерашние непотребства. Идея пришла удивительно быстро и показалась мне до жути остроумной:

- Помнишь вчерашнего корсиканца? Ну, которого Огюстен привел?

- Этого-то? - молвил Антуан с презрением. - Помню, конечно. Не знал, что у Бонбона такие друзья. Вел себя, как…

- Ты с ним переспал.

Антуан замер. Я почувствовала, как все его тело медленно каменеет, и еле удержалась от того, чтобы рассмеяться. Но это провалило бы мой розыгрыш сразу, а я решила растянуть удовольствие до максимума. Сен-Жюст издал непонятный придушенный звук, который мог обозначать сразу все, и я, радуясь, что он не может видеть моего лица, решила его добить:

- Я помню, как ты трепал его по щеке и называл корсиканской шлюхой, а потом вы свалили в сад, где… судя по звукам… в общем…

- Натали, - Антуан неожиданно ожил и заговорил своим почти что нормальным голосом, решительным и твердым, разве что чуть-чуть подрагивающим, - можешь оказать мне услугу?

- Какую? - насторожилась я.

- В верхнем ящике стола, - он поднял руку, но указал почему-то на заставленный флаконами с одеколоном комод, - лежит пистолет…

Я не дала ему договорить, схватила за плечо и с силой встряхнула.

- Что это ты удумал?!

- Неважно, - бесцветно ответил он. - Просто дай мне пистолет.

Звучал его голос до того серьезно, что мне стало не на шутку страшно. Тут, убедившись, что я не собираюсь выполнять его просьбу, Антуан попытался встать самостоятельно, но мне удалось его удержать и толкнуть обратно на подушки. На его лицо вновь набежала мученическая гримаса - очевидно, резкое изменение положения тела принесло за собой новую волну головной боли.

- Брось эту идею, - сказала я, прижимая его за плечи на случай, если он все-таки решит вскочить. - Я вообще пошутила, ясно?

Антуан медленно моргнул, с явным трудом переваривая мои слова.

- Пошутила? - эхом отозвался он.

- Да, - ответила я с облегчением, но руки с его плеч на всякий случай не убрала. - Просто пошутила.