Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Послушайте, - пока расстроенную Элеонору утешал ее отец, сражение вела мадам Дюпле, и от ее взгляда мне стало резко не по себе, - вы не имеете права так обращаться с гражданином Робеспьером…

- О, - Шарлотта усмехнулась, - вы еще будете читать мне нотации, как мне относиться к собственному брату? Вы слишком много на себя берете, гражданка!

- Нет, - мадам Дюпле надулась от переполнявшего ее гнева, - мне кажется, это вы слишком много на себя берете!

Слушая их, я была поражена тем, как реагирует на творящуюся вокруг него вакханалию сам Робеспьер. Вернее сказать, поразило меня полное отсутствие какой-либо реакции - Максимилиан стоял неподвижно, тоскливо глядя куда-то сквозь пространство, и не делал попыток ни поддержать сестру, ни спорить. Только на каждый всхлип Элеоноры он как-то странно вздрагивал всем телом, но не шевелился и даже не смотрел на нее. Как будто ему вовсе было наплевать. Я от этого мгновенно взвилась и наверняка сказала бы ему что-нибудь не слишком приятное, если б тут меня не оттер от остальных подошедший Огюстен.

- Бонбон, - радуясь, что тут есть хоть один адекватный человек, спросила я, - что происходит?

- Шарлотта и Максим уезжают, - печально сказал он, кивнув на чемоданы.

- Это я уже поняла, но почему?

- Потому что…

Бонбон не договорил - его прервала матушка Дюпле, решившаяся на ответное наступление:

- Вы силой увозите его от людей, которые его любят!

- Судя по вашим словам, - не дрогнула Шарлотта, - я не люблю его ничуть!

Максимилиан продолжал стоять с таким видом, будто ничего не слышит, и Огюстен, наверное, почувствовал мою злость, потому что поспешил пояснить:

- Он терпеть не может, когда близкие ему люди ругаются. А если еще и из-за него… то все, пиши пропало.

- Он так и будет стоять, как истукан? - тихо спросила я.

- Он уже пытался что-то говорить, - Бонбон пожал плечами, - но ты же видишь, как тут готовы его слушать.

Пожалуй, в этом он не ошибался. Сколь бы ожесточенным не был спор между мадам Дюпле и Шарлоттой, мне не казалось, что им обеим есть хоть какое-то дело до человека, который стал причиной этого спора. Жаль мне было, пожалуй, только Нору, но для нее нашлись утешители в лице отца и сестер, и я не знала, смогу ли что-нибудь добавить к их словам. Тем более, Бонбон в немом отчаянии сжал мою ладонь, и я поняла, что отпустить его сейчас просто-напросто не смогу.

- Ты тоже уезжаешь? - вдруг спросила я, испугавшись внезапно, что меня все оставят в этом доме одну. Но Огюстен тут же меня успокоил:

- Нет, я не захотел. Да меня и не звали особо…

В этот момент Шарлотта подхватила один из чемоданов и узел и распахнула дверь.

- Всем счастливо оставаться, - победно улыбнулась она и дернула брата за руку. - Пойдем, Максим, дорогой.

- До свидания, - неживым голосом проговорил Робеспьер, безвольно позволяя себя увлечь. Нора, оторвавшись от отцовского плеча, вытерла заплаканные глаза и спросила:

- Ты же будешь нас навещать?

Не меня выражения лица, Робеспьер кивнул:

- Конечно.

Разразившись новой порцией рыданий, Нора вновь уткнулась в отца, а Шарлотта и Максимилиан вместе со своими пожитками вышли из дома. За ними выбежал понурый Браунт. В наставшем молчании я слышала, как со скрипом открылась калитка.

- Максим! - Нора рванулась к выходу, но общими усилиями отца и Бабет ее удалось удержать. По счастью, эта попытка была единичной, после нее несчастная бессильно обмякла и покорно позволила отнести себя в комнату. Я понаблюдала, как ее укладывают на кровать и раздевают, но, убедившись, что в моей помощи тут не нуждаются, пошла наводить себе чай. Мне оставалось только удивляться, насколько пустым стал казаться этот дом после того, как его покинули всего трое из его многочисленных обитателей.

 

У меня не было времени скучать по Робеспьеру, да и Нора справлялась с этим за троих или четверых. Улыбки больше не было видно на ее лице, она почти не выходила из своей комнаты и гасла прямо на глазах, а если заговаривала с кем-нибудь, то все ее слова сводились к одному:

- Почему он не зайдет в гости? Он обещал.

- Подумай только, - я устала от этих бесед по кругу, но сказать Норе об этом было все равно что послать к черту безнадежно больного, - у него наверняка много работы, он не…

- Он обещал, - упрямо повторила Нора. - Он всегда держит обещания.

- Ну, он мог заболеть, например, - предположила я, не думая, какое впечатление произведут на подругу мои слова. А у нее был такой вид, будто ее ударили чем-то тяжелым. Она даже со стула подскочила, и я от неожиданности чуть не пролила на себя чай.

- Конечно! С ним что-то случилось! Мама! - вдруг воскликнула Нора не своим голосом и, оставив недопитую чашку, понеслась вглубь дома. - Мама! Ты где?