Конец партии: Воспламенение (СИ)

Он содрогнулся, будто проснувшись от толчка, и поспешно опустил голову, не давая Энжи заглянуть ему в глаза, припал поцелуем к ее плечу. Все еще не понимая, что происходит, Анжела попыталась выгнать из головы ненужные мысли и расслабиться, благо мэтр действовал умело и отточенно, и, вполне возможно, совсем скоро ей удалось бы сделать это, но тут ее крепко ухватили поперек талии и перевернули, непререкаемо уткнув носом в гладкую, прохладную простынь. Анжела заерзала, но протестовать не стала, только попыталась принять наиболее удобное положение, чтобы не затекли бедра, и тут на нее тяжело навалились сверху.

Мэтр ничего не говорил, и за это Анжела ему была благодарна - болтунов в постели она всегда терпеть ненавидела. Раздеваться он не стал, и Анжела чувствовала, как по ее спине неприятно елозит дорогая ткань его пиджака, ощущала на затылке чужое дыхание и, содрогаясь, пыталась уцепиться за удовольствие, как за тонкую, все время ускользающую нить. О ней мэтр не позаботился ничуть, но Энжи и не тешила себя радужными надеждами - ей даже голову не дали повернуть, чтобы нормально вдохнуть, крепко прижали за шею и держали так, пока все не кончилось, и ее оставили в покое - все так же бесшумно, напоследок лишь скупо коснувшись губами ее шеи. Когда Анжела, переводя дыхание, обернулась, мэтр уже стоял, застегнутый на все пуговицы. Впрочем, насколько Энжи его знала, он не стал бы придавать таким мелочам значения. Как все происходило, не оставляло сомнений: мэтр получил свое, то, что принадлежало ему уже давно.

- Твоя практика? - его неожиданно заинтересовали разложенные на столе листы. - Знаешь, я тебе даже завидую. В мое время о таком даже представить было нельзя. Уже что-нибудь выбрала?

- Я… - Анжела опрокинулась на бок; бедра все-таки затекли и нестерпимо ныли, - я еще не решила. Думаю, может, Кеннеди?

- Кеннеди? - мэтр бегло ознакомился с содержанием бумаги. - Девочка, это же скучно. Ты не настолько плохая ученица, чтобы поручать тебе такое примитивное задание.

- Ну хорошо, - Энжи потянулась на кровати и натянула на себя одеяло, - а вы мне что посоветуете?

Мэтр не стал даже думать - сразу схватил один из листов и подал ей.

- Вот это сценарий по тебе.

- Потом почитаю, - согласилась Энжи и отложила поданную бумагу на тумбочку, затем посмотрела на мэтра с улыбкой, которой изо всех сил попыталась придать игривое выражение. - Вы останетесь со мной?

Он с усмешкой, которую она видела уже сегодня на его лице, качнул головой:

- Нет, нет, я пойду к себе. Не люблю спать рядом с кем-то. Нервирует, знаешь ли.

Прежняя Анжела, наверное, преисполнилась бы на это смертельной обидой. Анжела теперешняя лишь пожала плечами:

- Как хотите. Доброй ночи.

- Доброй ночи, - отозвался мэтр и шагнул к двери. - Почитай лучше сценарий. Завтра дашь ответ.

- Хорошо, - пробормотала Анжела, глядя, как он исчезает в коридоре. Читать ей ничего не хотелось, хотелось спать, но, немного поразмыслив, она решила не тянуть до утра. Устроившись полулежа на подушке, она взяла бумагу, содержание которой так понравилось мэтру, что он предпочел ее всем остальным, и ознакомилась с неброским заголовком: “Термидорианский переворот. 1794г., Франция”.

 

========== Часть 3. Террор и добродетель. Глава 17. Жизнь продолжается ==========

 

- По теореме Пифагора, сумма квадратов катетов равна… равна квадрату гипотенузы, - прилежно повторил Клод, мой нерадивый ученик, и почесал пухлую щеку, - значит, если гипотенуза равна пяти, а катет равен трем, то второй катет равен… равен…

Он замялся и тупым бараньим взглядом уставился на расчерченный перед ним треугольник. Я устало вздохнула и покосилась на часы: слава богу, час подходил к концу, скоро я соберусь и уйду, перестав мучить и себя, и бедного ребенка. Я до сих пор не понимала, зачем пытаться впихнуть мальчику в голову то, к чему у него не было никакой склонности: в свои одиннадцать Клод не мог решить элементарную задачу по геометрии, и помочь тут не способно было ничто, даже элементарное зазубривание - условия просто не держались у него в голове, высыпаясь оттуда, как крупа, стоило мне покинуть его комнату. Над теоремой Пифагора мы бились вторую неделю, но никаких подвижек я, к своему отчаянию, не замечала.

“Вот бы вы посмеялись надо мной, гражданин Марат, - подумала я, уныло ковыряя кончиком пера покрытую сукном столешницу. - Девушка-огонь нанялась репетитором по математике”.