Конец партии: Воспламенение (СИ)

Он был удивительно уютным и теплым, податливым, как пластилин, и я устроилась рядом, крепко прижавшись спиной к его груди. Руку Огюстен, посомневавшись, положил мне на плечо - из-за неудобства позы она все время пыталась соскользнуть ниже, но ему удавалось ее удержать. Я ощутила, как у меня снова начинают тяжелеть веки, но только обрадовалась этому - засыпать рядом с Бонбоном было не страшно.

- Ты такой милый, - сонно пробормотала я, натягивая одеяло. Он пробормотал что-то сдавленно, по-видимому, соглашаясь, и я замолчала, сквозь подкатывающий сон чувствуя, как его пальцы неторопливо перебирают мои волосы, и слыша его срывающийся шепот, что теперь все будет хорошо.

“Нет, - внезапно подумалось мне, - уже ничего не будет хорошо”.

Я не знала, откуда взялась эта мысль, но даже представить себе не могла, насколько правдивой она окажется.

 

Конец второй части

 

========== Интерлюдия. Прага ==========

 

Даже сквозь стеклопакет было слышно, как по Вацлавской площади гуляет ветер, разгоняя в переулки и без того редких прохожих. Иногда принимался сыпать снег, но почти тут же стихал, будто на небесах все не могли решить, нужна ли сегодня метель или можно без нее обойтись. Анжела, зажав в обтянутой перчаткой руке бокал пива, - к образу лучше подошло бы вино, но приехать в Прагу и не пить пиво казалось девушке сущим кощунством, - наблюдала за происходящим на улице уже с полчаса, но студёный зимний вечер ничуть не волновал ее: мысли Энжи находились неизмеримо далеко от чешской столицы.

Наташу не нашли. Последний раз Анжела списывалась с ней еще осенью: не хотела заставлять подругу волноваться, написала, что уехала, как и она, на стажировку. Наташа, если и хотела задать вопросы, не стала этого делать, и за это Энжи была ей благодарна, ведь дать ответы она бы все равно не смогла. Глупо звучало, но она все равно продолжала надеяться, что их дружба продолжится, несмотря на то, что жизнь Анжелы полтора года назад так сильно изменилась, круто повернувшись вокруг своей оси. И сколько бы мэтр ни намекал, что все старые связи рано или поздно придется оборвать, Энжи продолжала упрямо молчать в ответ на его слова.

Мэтр. Мысли Анжелы мгновенно перекинулись на него. Последние полтора года этот человек, чьего имени она даже не знала - все его называли Графом, она иногда в шутку Сэнсэем, - был для нее центром мира, почти как тот, другой, который ушел. Имя другого Анжела знала прекрасно и не забыла бы никогда, но почему-то не осмеливалась называть даже про себя. Даже сегодня, когда в заполненном людьми в зале с ее глаз сорвали плотную черную повязку, и она чуть не ослепла от потока света, ударившего ей в лицо со всех сторон. Сегодня, когда они с ним стали, если можно так выразиться, соратниками.

Анжела подняла бокал и в пародии на тост легко ударила ободком об оконное стекло. То отозвалось тихим звоном.

- И тебе того же, - сказала Анжела своему полуразмытому отражению. После короткого глотка по стенке бокала поползла маленькая пенная капля и едва не коснулась белоснежной ткани перчаток. Энжи успела вовремя убрать руку. Мэтр говорил, что перчатки надо держать незапятнанными всю жизнь, было бы слишком неловко испачкать их в первый же вечер.

“Я верю в тебя”, - сказал мэтр сегодня, вручая Энжи отличительные знаки члена братства, и у нее все внутри вспыхнуло от этих слов. Сказал бы ей кто-нибудь раньше, что несколько простых слов, сказанных мужчиной, которого она не может назвать по имени, так ее взволнуют, Анжела бы рассмеялась и ответила, что это невозможно. Но последнее время слишком многое из того, что раньше казалось ей невероятным, обретало реальные, вполне осязаемые черты.

Например, эта практика. Последняя ступень, преодолев которую, Анжела получит допуск к настоящей работе. Но пока что ей надо было выбрать один из предложенных сценариев - тех, что уже были разыграны братством в далеком или не очень прошлом. Звучало как аннотация к фантастическому роману, но последнее время Энжи приобрела неколебимую уверенность в том, что отнюдь не все книги, претендующие на истину, на самом деле ее озвучивают, и в доброй половине тех, которые на первый взгляд содержат лишь затейливые выдумки, присутствует изрядная доля правды. Поэтому, когда ей выдали папку с бумагами и совершенно будничным тоном озвучили, что там, она даже не удивилась. Границ возможного нет - так любил говорить мэтр. Все границы люди устанавливают сами себе. Но те, кто хочет добиться вечности, должны уметь избавиться от всех нелепых ограничений.

Сценарии Анжела изучить пока не успела, и подумала, что сейчас, наверное, лучший момент, чтобы сделать это. Отойдя от окна, она взяла первый попавшийся лист из разложенных на столе - всего их было четыре или пять. Прочитанное заставило ее скептически хмыкнуть.

“Устранение Д.Ф.Кеннеди. 1963г., США”.